— А ты думаешь, я позволю ей остаться, чтобы ты её жалела бесконечно? Хватит ей рыдать.
— Я не рыдаю.
— Вот ещё больше рыдать не будешь. Ты им ещё всем нос утрёшь.
— Нужны они мне… Причём, все.
Фая усмехнулась.
— Посмотрим, насколько тебя хватит.
Я чай помешала, и вдруг сказала:
— У меня такое чувство, что не две недели, а год прошёл. Всё с ног на голову перевернулось.
— Вот и не торопись, — вновь встряла Тося. — Тебе успокоиться надо.
— А я торопиться не собираюсь, — с лёгким вздохом проговорила я, разглядывая янтарную жидкость в фарфоровой чашке. — Некуда мне торопиться. Надо жизнь налаживать, а это дело суеты не терпит.
Через несколько дней, оказавшись в своей квартире, пусть маленькой и непрезентабельной на первый взгляд, я с благодарностью вспомнила первого мужа. Всё-таки добрейшей души человек, вот с ним разводиться было приятно. Надо не забыть поздравить его с днём рождения в этом году. Я даже некоторое воодушевление почувствовала (наконец-то!) оказавшись здесь, и ощущение такое, словно помолодела на несколько лет. Я снова одна, в своей квартирке и передо мной все дороги открыты. Я молодая, свободная и только немножко несчастная, как впрочем, и положено романтически настроенной особе лет восемнадцати. Но у меня вся жизнь впереди и это успокаивает.
Правда, настроение моё никто разделить не желал. Фая с Тосей по-прежнему приглядывались ко мне с беспокойством, а моё явное нежелание говорить о Филине, их не на шутку тревожило. Не находили они успокоения в моих улыбках и развитой бурной деятельности, связанной с началом новой жизни, моей же.
— Хоть покричи, поругайся, — говорила Фая, наблюдая, как я вещи собираю. — Скажи, что он сволочь и предатель, что ненавидишь… Хочешь, дам тебе пару тарелок разбить.
— Не хочу.
— А ненавидишь?
— Нет.
Она вздохнула и на кровать присела.
— И что с тобой делать?
Я только плечами пожала и улыбнулась.
— Понятия не имею, что со мной делать.
Фая посмотрела со значением.
— Знаешь, мне даже любопытно стало. Что это за прекрасный принц тебя сразил?
— Он не принц, — возразила я вполне беззлобно. — И уж тем более не прекрасный.
— Да? Тогда брось страдать по нему.
— Брошу. Скоро совсем.
— Или встреться с ним. Пусть в глаза тебе скажет, что дурак и слепой, и ты ему не нужна.
— Вот уж встречаться я с ним точно не буду, — тут же возмутилась я. — Может, я и дура, что сама ему о своей любви говорила… — Поморщилась с досады, не смогла удержаться. — Но навязываться точно не собираюсь, у меня гордость есть.
— Гордость, — неожиданно печально повторила за мной Фая и поднялась. — Гордость — это не всегда плюс.