— Ты с ним борешься? — спросила я. — Заставляешь жить по-новому?
Кирилл подошёл и обнял меня.
— Борюсь, по мере сил. — В шею меня поцеловал, а я в его плечи вцепилась.
— А если он вернётся?
— Он теперь не раньше пяти вернётся. — И в сторону спальни меня потянул.
Я чувствовала неловкость, оглядывалась, на кровати, аккуратно прибранные смотрела. На подушки, выстроенные пирамидками на них, каждая из которых была прикрыта, как раньше говорили, накидушками, кружевными. Такую "красоту" даже трогать страшно было. И уж точно нас здесь не ждали, точнее, меня. Кирилл же рукой лишние подушки на пол скинул и рывком стянул с кровати цветастое покрывало.
— Иди сюда. — Заметил мою растерянность, и первым на кровать сел, та под ним скрипнула, оказалось, что под матрасом панцирная сетка. Кирилл наблюдал за мной, потом улыбнулся. — Тебя смущает обстановка?
Я глазами с ним встретилась, едва заметно улыбнулась и покачала головой. Расстегнула последние пуговицы на блузке.
— Просто боюсь, что хозяину моё присутствие не понравится. — Наклонилась к Филину. — Помнишь, — шепнула я ему на ухо, чувствуя, как он прижался губами к моей шее, — как в сказке: "Кто спал на моей постели?".
Кирилл усмехнулся.
— С взрослым медведем я договорюсь, не волнуйся.
Чему я всерьёз удивилась, так это белизне постельного белья. Постель была застелена по всем правилам и приготовлена, явно, для желанных гостей, бельё белоснежное, опять же накрахмалено, как раньше принято было, из-за чего казалось немного жестковатым на ощупь. Зато пуховая перина и вставка из кружева на наволочках и пододеяльнике недостаток компенсировали. И пахло от белья чем-то знакомым, травами, что ли?
Я одеяло к груди прижала, и повернулась, отчего кровать снова заскрипела.
— Твой дедушка человек аккуратный, — сказала я Кириллу и ладонью по одеялу провела. — Смотри, какое бельё. И вообще… чистота везде.
— Мне кажется, это заслуга не деда, ему Любовь Михална помогает… — Кирилл глаза открыл и заморгал. Я к нему наклонилась. — Всё-всё она про него знает. — Растянул губы в загадочной улыбке. — К чему бы это, как думаешь?
Про Любовь Михайловну мне говорить было не интересно, и вопрос я проигнорировала. Поцеловала Кирилла в нос.
— Спишь?
— Почти, — признался он, и лицо ладонью потёр.
— Откуда у тебя шрам?
Его губы дрогнули. Наверное, мысленно на женское любопытство посетовал.
— В детстве с велосипеда упал.
— Правда? — Я только головой качнула, не поверив. — А на плече?
— В юности с мотоцикла.
Я кулаком его ткнула, и Филин под одеялом заёрзал.
— Не дерись, — попросил он. — Который час?