Марина нахмурилась.
— Антон, какой он тебе Дима?
Сын шумно вздохнул в трубку и поторопился исправиться.
— Дядя Дима.
— Вот так. — Марина ладонью по столешнице провела, пытаясь принять решение. Сердце заколотилось при одном упоминании имени Грановича, а это как-то нехорошо и смущает. — Хорошо. Только… Только позвони дяде Диме ещё раз и выясни всё точнее. Точно ли он будет вечером в магазине.
— Мам, ну я же звонил уже.
— Без "ну", Антон.
— Тогда позвони ему сама. Раз ты мне не веришь.
Марина сглотнула.
— Почему, я верю. Верю. Но я беспокоюсь.
— К семи мы будем дома, — пообещал Антон, и только добавил, прежде чем отключиться: — Эльку забери из сада!
— Обязательно, — пробормотала Марина.
Кажется, что от неё, в её же семье, уже мало, что зависит.
Вечером, с Элей, они до посёлка доехали на автобусе, уже привычно поздоровались с охранниками, и пошли по дорожке к дому. Эля без умолку болтала, и поддерживала рукой лямку своего рюкзачка в виде плюшевого зайца с длинными висячими ушами. Руку из Марининой ладони постоянно выдёргивала, и подпрыгивала рядом.
— Мама, а, правда, у меня свои качели будут? Мне дедушка обещал!
— Раз обещал, значит будут.
— А когда?
— Наверное, весной. Когда снег растает.
Где-то рядом мяукнул котёнок, и Марина невольно взглянула под ноги. А Эля за её руку ухватилась и дёрнула.
— Мама, а горка будет? Эта же растает!
— Я не знаю, солнышко. Вот дедушка приедет, и ты у него спроси.
— Спрошу, — закивала Элька, и лямку рюкзака ещё оттянула. — А мне в садике никто не верит, что у меня будут свои качели. Дураки, да?
— Эля, так нельзя говорить!
Она выразительно надула губы.
— А я им докажу!
— Обязательно докажешь, — пообещала Марина, открывая калитку. Дом перед ними был непривычно тёмным, и у Марины невольно мелькнула мысль: скорее бы Дима с Антоном приехали. Когда они были дома, всё было спокойнее и уютнее.
Войдя в дом, Эля рюкзак осторожно с плеч сняла и замерла, приглядываясь к матери. Но та убирала их верхнюю одежду в шкаф, на дочь не смотрела, и Эля, скинув сапоги, и прихватив рюкзачок, побежала к лестнице. Марина всё-таки посмотрела ей вслед.
— Эля, переоденься обязательно! Скоро ужинать будем!
— Хорошо!
Марина прошлась по комнатам первого этажа и везде свет включила, понимала, что не боится, а просто нервничает, и совсем не из-за того, что они с Элей одни в доме, но со светом всё равно уютнее и приятнее становилось. Но взгляд сам собой без конца к настенным часам возвращался. Ждала Грановича, чувствуя, как внутри дрожит всё. И всё равно ждала, терзая себя за желание его увидеть, и страшась того, как они теперь общаться будут. Может, он успел пожалеть о случившемся? Если так, то жизнь в этом доме невыносимой станет, притворяться Марина вряд ли сможет. И тогда Димка уедет, и останется только сожалеть о том, что всё так обернулось. А ещё Марина никак не могла избавиться от мыслей о том, что он вернулся из Москвы, поехал сегодня на работу, а там идеальная во всех отношениях Наталья, которая, наверняка, тоже ждала его возвращения…