Калинин покачал головой.
— Господи, Женька!..
Он редко меня так называл, и когда это происходило, это было явным признаком того, что он зол не на шутку. Вот только причины для этого я в данный момент не видела.
— Хочешь сказать, тебе это нравится? — не поверил он.
— Это не моё дело, — упрямо повторила я. — И не твоё тоже.
— Ах, вот как!
— Да.
— Может ты и права. Но помяни моё слово, Сонька теряться не будет. И Бориса Владимировича окрутит на раз-два.
— Почему ты её так не любишь? — озадачилась я.
— А кто она такая, чтобы я её любил?
Иногда Калинин вёл себя гадко. Я старалась этого не замечать, списывала эти вспышки гнева и неприязни на его непростой характер, Димка порой становился раздражительным и практически несносным. Такое его настроение нужно было просто пережить. Димка успокаивался довольно быстро и становился прежним — невозмутимым и уравновешенным.
Решив больше на провокации не поддаваться, я проигнорировала ещё несколько возмущённых реплик по поводу Соньки-хищницы, закинула пробный шар в сторону Димкиной эпопеи с Москвой, на что получила таинственный ответ, что он уже всё продумал и знает, как надо поступить, чтобы все — а в особенности я, были довольны. Я потребовала объяснений, а Димка притянул меня к себе, поцеловал, а пока я приходила в себя, пытаясь вернуть важные мысли, которые испарились после первого же поцелуя, он уже засобирался и ушёл.
Но его обещания никак меня не успокоили. Скорее уж наоборот. И поэтому когда Сонька заявилась ко мне — очень деятельная и довольная собой, я пожаловалась:
— Димка что-то задумал.
Сонька только фыркнула.
— Твой Димка всё это задумал уже давно. Я подозревала, конечно, но сейчас точно знаю — сволочь он!
Я застонала в голос.
— Как же я устала от вас обоих. Что вы делите всё время?
— То есть он про меня тебе гадости говорит? — ехидно поинтересовалась подружка.
— Ты же про него говоришь?
— Вот гад, а? Ехидна.
— Сонь!
— Ну что?
Сонька плюхнулась на стул, принюхалась и сунула нос под полотенчико, которым была прикрыта тарелка. Нахмурилась.
— Морковный пирог? Ты сильно переживаешь?
Я вздохнула. Все знали, что когда я пеку морковный пирог, значит, что-то меня беспокоит. Рецепт этот мне тётя Люся по наследству передала, рецепт совсем не сложный, но само название "Морковный пирог" заставляло людей насторожиться. И желающих попробовать его было немного, хотя я и уверяла всех, что это очень вкусно. А я его очень любила. Не есть, а печь. Тёрла морковь, аккуратно всё смешивала, наслаждаясь красивым цветом, а потом сама придумала специально к этому пирогу апельсиновую глазурь. Получалось очень здорово, я собой гордилась, и все гнетущие мысли, поневоле отступали.