— Принимаю на себя командование нашим экипажем, — подытожил Джеймс. — Итак, солдаты…
(Вообще-то "матросы", но с точки зрения альбионского диалекта английского языка это не было большой ошибкой. Термины были равнозначны. "Солдат" был даже более почетным званием, ибо один из отцов-основателей в полузабытой речи двухсотлетней давности что-то говорил про "отважных солдат своей страны, защитников морских рубежей…").
— …итак, солдаты, первый приказ — всем немедленно сушить одежду! С остальными вопросами и проблемами разберемся потом.
Так они и поступили.
…Некоторое время спустя, когда альбионцы более-менее пришли в себя — и привели себя в порядок, Хеллборн озучил новый приказ:
— Мистер Беллоди, постройте людей.
Не сразу, но младший офицер справился с задачей. Альбионцы выстроились вдоль переборки у самого входа в отсек. Беллоди весьма неуклюже, но старательно, изобразил строевой шаг и отдал честь:
— Смирно! Равнение на центр! Сэр, экипаж построен.
— Вольно, — Джеймс украдкой вздохнул и призвал на помощь все свое вдохновение. — Солдаты, мы оказались в плену. Тяжело, опасное и позорное положение. Позорное, но не постыдное.
("Ты сам понял, что сказал?!", — мысленно застонал Хеллборн).
— Вам нечего стыдиться. Это был славный корабль, и экипаж храбро сражался до последнего.
("До последнего чего? Человека? Патрона?!")
— Мы нанесли тяжелый урон агрессору и заставили его нас уважать.
("В самом деле? Это надо будет уточнить").
— Теперь мы должны держаться вместе и надеяться на лучшее. Надеяться, что враг все-таки будет соблюдать Женевскую конвенцию.
("Какого хрена белголландский капитан нес о пиратах и разбойниках?")
— Если нет — мы должны держаться до последнего.
("До последнего чего?! Вздоха, патрона, человека?!")
На лицах пленников отражались самые разные эмоции. Хеллборн предпочел их не анализировать. Впрочем, на одно из лиц он все-таки обратил внимание. Это был старшина Коппердик. Старый ветеран раз за разом, с явным одобрением, кивал в такт его пафосной речи, и от этого у Хеллборна становилось как-то тепло на душе. Еще не все потеряно. Во всех смыслах.
— Помните, ни на секунду… никогда не забывайте о долге и присяге. Вы — альбионцы. Родина помнит, родина знает, родина не оставит нас в беде.
— Аминь, — хором отозвались моряки.
— Вопросы, жалобы, предложения? — поинтересовался Хеллборн.
Один из альбионцев в ответ на его слова непроизвольно вжал голову в плечи. Это был тот самый моряк, давеча получивший прикладом по голове. На его бритом черепе уже синела здоровенная шишка.
"Плохо", — нахмурился лейтенант. — "Один жалкий удар — и уже условные рефлексы".