Почтенный друг и мой родитель!
Почто оставил ты сию обитель?
Меня позвал сам Бог,
Его я воле противиться не смог.
Последнюю строчку они повторяли трижды и поднимали бокалы.
Подобных историй у Антонины было немало, и она, похоже, готовилась рассказать их все, тем более что время шло, суета возле беспокойного генерала не утихала, а, наоборот, все более возрастала. Непоседливому Павлу наблюдать такое со стороны становилось тягостно, и он подумывал о том, чтобы оставить палатку. Там, вне ее, раздавались команды, слышался храп лошадей и лязг оружия – шла настоящая боевая жизнь, тем более казалось обидным просиживать и слушать какие-то байки. Но вот наконец необходимые распоряжения были отданы, и Мадатов смог заняться своими гостями. Расторопные ординарцы быстро накрыли стол, не отличавшийся особым разнообразием, но обильным по части питья. Говорил главным образом хозяин, которому появление Антонины навеяло воспоминания молодости.
– Мы с Реутом очень дружили и сильно шалили, молодые были, куда силы девать? Он ловкий, быстрый, а умный какой! В жизни таких не встречал... Нет, виноват, еще одного такого встречал – Алексея Петровича Ермолова! Но тот – вождь, а это – товарищ.
Вот однажды, еще в прошлую войну было дело, гнались мы за разбойным отрядом персов, достигли развилки дорог и стали думать, по какой идти дальше. Там недалеко скала стояла, вернее даже столб, с него можно было бы многое углядеть, да только как на вершину взобраться? Человеку крылья не даны. Но это мы так думали, а у Реута мысли другие, тот, ежели надо, и птицей мог полететь. Так вот, велел он развести костер, наполнил горячим дымом бурдюк, а к нему крепкую нитку привязал. Бурдюк, понятно, вверх полетел, выше столба, чуть ли не за облака, но Иосиф не дал ему воли – выстрелил из ружья и уронил на землю. Поняли?
Антонина и Павел пожали в недоумении плечами.
– Вот и мы ничего не поняли, блажит, подумали, наш дорогой товарищ. А он к нитке канат привязал и с ее помощью через столб канат перекинул. Потом одним концом каната обвязался сам, а нам велел за другой конец тянуть. Так на вершине столба скоро и оказался. Оттуда углядел, куда разбойники скрылись, и сообщил нам. Мы, понятно, времени терять не стали, помчались вдогон, скоро настигли, и тут уж от нас никто не ушел.
– А как же батюшка? – обеспокоилась Антонина.
– Ему-то что? Птица не тронет, зверь не доберется. По первости, правда, голодно было, но он к этому быстро привык...
Павлу тотчас припомнились прежние розыгрыши, которыми тешилась петербургская молодежь, и он серьезно подхватил: