Кэрол смотрела удивленно и недоверчиво.
— Но я ровным счетом ничего не знаю о твоем брате, не говоря уже о его друге. — Она указала пальцем на свою юную подругу. — И пока ты все еще воспитанница, мой долг — наставлять тебя. Ученики, родители которых платят за их обучение большие деньги, ходят в любимчиках у Школьного Совета и претендуют на особое отношение к себе. Но я получаю жалование и очень дорожу своей работой, а потому не могу рассчитывать ни на какие снисхождения. У меня и так достаточно небольшая нагрузка.
— Глупости! — воскликнула Марти, глаза ее продолжали смеяться. — Твоя прабабка и за тебя платила очень большие деньги в течение двух лет, кроме того, ты столь трудолюбива, что вполне можешь претендовать на некоторые поблажки. Не сомневаюсь, что мне удастся уговорить Мадмуазель дать тебе увольнительную.
— Но мне вовсе не нужна увольнительная, — запротестовала Кэрол. — Сегодня вечером я собираюсь вымыть голову и написать несколько писем. Когда все закончу, то прогуляюсь по Люксембургскому саду или просто посижу в нашем дворике…
— Сегодня вечером ты ничего такого делать не будешь, — прервала ее Марта. — Ты будешь обедать вместе со мной, моим братом и, конечно, с очаровательным французским графом.
Кэрол пристально смотрела на подругу. Марти исполнилось всего девятнадцать лет, но выглядела она на все двадцать два. У нее были блестящие, черные, как смоль, волосы, мягкими пушистыми локонами спадающие до самых плеч. Глаза, почти совершенно синие, искрились юмором и весельем, что свидетельствовало о жизнерадостном характере и ясном уме их обладательницы. В свои девятнадцать она была так очаровательна и, в тоже время, так разумна и уравновешена, какой обычно женщина становится только к тридцати годам, а одежда лишь подчеркивала ее зрелость.
Она не признавала джинсы, бесформенные свитеры и вообще не допускала никакой небрежности туалета. Прелестные дневные наряды, простые и изящные, прекрасно сшитые костюмы и легкие красивые платья, а также элегантные вечерние ансамбли и выходные туалеты — все было куплено в Париже на Рю де ла Пе. Прически она делала только у одного из самых лучших парикмахеров и то, что он был действительно мастером своего дела, не вызывало сомнений. Девятнадцатилетняя школьница из Англии ни за что бы не смогла попасть в его салон, если бы ее брат не имел самого прямого отношения к работникам посольства, вместе с которыми и получил право посещать столь шикарное заведение.
Мисс Марта Пенталон из замка Ферн Эбби в Камберленде была вхожа в большинство самых известных и респектабельных домов Парижа и, несмотря на свой юный возраст, получала бесчисленное количество приглашений.