После прохладного кондиционированного автомобильного салона дворовая атмосфера дохнула в лицо запахом разогретого за день асфальта, гнилостным амбре из ближайшего мусоропровода и еще чем-то незнакомым.
Дадышев цепким взглядом окинул пространство вокруг панельной девятиэтажки, где он жил. Двор уже опустел, лишь на спортивной площадке группа подростков в свете нескольких фонарей играла в баскетбол.
Султан медленным шагом уставшего человека направился в сторону своего дома. Мыслей в голове не было никаких, хотелось поскорее принять холодный душ и выпить рюмку коньяка, чтобы поскорей заснуть. А утром все начнется с начала.
Миновав пустую скамейку, на которой обычно коротали время пожилые соседки, Султан свернул к своему подъезду, как неожиданно взгляд опытного спецназовца выхватил из темноты красную точку, скользнувшую по облупившейся краске на входной двери. Дальше шли отработанные за долгие годы рефлексы. Сорвавшись с места, Дадышев «рыбкой» нырнул за скамейку, совершив кувырок через левое плечо, выхватил из подмышечной кобуры длинноствольный автоматический пистолет Стечкина, одновременно взводя курок. Но стрелять не пришлось: метрах в двадцати от дома стоял мальчишка лет десяти и рисовал лазерной указкой на стене одному ему понятные узоры.
— Твою мать, щенок, — в сердцах, но беззлобно выругался Султан, снимая «АПС» со взвода. Только сейчас он почувствовал, как с частотой форсированного двигателя в груди бьется сердце. Поднявшись на ноги, он даже не стал отряхивать брюки и прятать пистолет под пиджак. Шаркая ногами, вошел в подъезд.
Дадышев не спеша, ступенька за ступенькой, поднимался по лестнице, держа в руке громоздкий «стечкин» и абсолютно не думая о реакции припозднившихся соседей. Лифтом он не пользовался из соображений безопасности. Жизнь на острие, когда у тебя врагов больше чем друзей, да еще работа, на которой к тебе прицеливаются враги работодателя, — все это выматывает нервы похуже, чем постоянное пребывание на войне.
Поднявшись на шестой этаж, он остановился перед бронированной дверью, обшитой вагонкой под красное дерево. Несколько секунд Султан стоял неподвижно, со стороны напоминая серого хищника — волка. Он то вслушивался в звуки за дверью, то на нюх пытался определить присутствие чужака. Бывший командир отряда специального назначения, действующий телохранитель, он чуял опасность, что называется, спинным мозгом. Но ничто не говорило об угрозе.
Наклонившись, Дадышев поднял коврик перед дверью — кружочек песочного печенья оказался неповрежденным. «Паранойя», — сам себе поставил диагноз Султан, свободной рукой доставая из кармана связку ключей. Английские элитные замки открылись легко и бесшумно. Оказавшись под защитой запертой двери, он почувствовал себя в безопасности. Включив свет, снял пиджак, сунул «стечкина» в кобуру, отстегивая зажимы. Потом привычным движением повесил пистолетную кобуру на угол спинки кресла, в которое сам завалился, с облегчением вытянув натруженные за день ноги. И только сейчас увидел угрозу, смертельную опасность. Перед креслом на журнальном столике лежало раскрытое служебное удостоверение. Инстинктивно протянув руку, Дадышев осторожно взял в руки «корочку», всмотрелся в фотографию, вслух прочитав: