— Как же ты допустил подобное, Свенельд? — вновь повторила она, пораженная видом укрепленной крепости древлян. — Еще Олег Вещий запретил усиливать древлянские грады, а ты… Из года в год сюда наезжал, неужто не заметил, что они к войне готовятся? Или заветы Вещего для тебя ничто?
Она столь резко повернулась к посаднику, что лошадь под ней загарцевала, вскинула длинную голову, фыркнула, зазвенев наборными бляхами упряжи, словно тоже выражая недовольство. Ольга неотрывно смотрела на Свенельда, и он увидел, как потемнели от ярости ее обычно светлые глаза.
— Да чарами они это возвели, пресветлая, — отозвался невозмутимо, улыбнулся ей, оскалив в усмешке ровные белые зубы. — При мне такого еще не было.
Лгал. Но разве сейчас, когда они уже стоят под Искоростенем и за Свенельдом щетинится копьями его рать, разве кто-то посмеет его укорять? Не до того сейчас. Сам наломал дров, сам же и пришел исправлять нелады. Так что пусть помолчат с укорами… даже Ольга пусть молчит. И улыбка Свенельда стала еще наглее.
— Свенельд!..
Это его уже Асмунд окликнул. Старый воевода сидел подле Святослава, будто охранял маленького князя, но сейчас подался вперед, так и вперив взгляд в улыбавшегося своей княгине Свенельда. И несколько минут они обменивались взорами. «И этот туда же, с упреками», — подумал Свенельд, видя, как укоризненно покачал Асмунд головой в своем старом варяжском шлеме, с соединенными на макушке крутыми рогами. Гм, христианин хренов.
Свенельд вдруг захотел совсем по-мальчишески показать старому воеводе язык. В нем вообще бродило какое-то легкое глупое веселье. Со Свенельдом и ранее такое бывало перед грозной сечей. Все одно веселиться перед боем лучше, чем сокрушаться да поминать прародителей-чуров, чтобы те помогли или приняли за кромкой, если такова судьба. А раж да веселье… С ними и на смерть идти не страшно.
Он отвернулся, смотрел на Искоростень… Н-да, лучше все же веселиться, чем ругать самого себя. На это и княгиня его способна. Лада его несказанная. Но кто из них сейчас вспомнит, что промежду ними вьется эта запретная затаенная страсть? Уж, по крайней мере, не Ольга.
Свенельд сам понимал, что проморгал подготовку к войне, когда равнодушно наблюдал, как отстраивается Искоростень. Старый город древлян, какой еще Олег некогда брал, и так расположен на высокой гранитной круче, непросто подобраться. А то, что вокруг понастроили… Свенельд помнил, как еще в первый год его посадничества бояре древлянские просили позволения подправить ограды, ссылаясь, что теперь, когда у них мир, негоже столице племени лежать и руинах. Богатыми дарами выкупили у него это соизволение, сами же водили, показывали, как и что строят. Своего молодого посадника впускали в Искоростень беспрепятственно, даже гордились перед ним, какие у них заборолы да дружинные избы вдоль мощных частоколов, в которых тех же людей Свенельда располагали с удобствами.