Свенельд один остался лежать в этом покореженном лесу. Он был без сознания.
Только ближе к следующему вечеру его разыскали Малкиня и Торбьерн с людьми Свенельда. Долго искали, пока Малкиня, постоянно замиравший и вслушивавшийся, не уловил это… Не мысль, а неосознанный, исполненный муки стон варяга. Боясь потерять в клубившейся вокруг энергии этот отголосок, Малкиня двинулся на звук и обнаружил посадника под поваленной елью — полузасыпанного землей, окровавленного, всего обожженного.
Дружинники быстро соорудили носилки, привязав к копьям плащ, и уложили на них бесчувственного воеводу. Но тут он застонал, приходя в себя. Понял, что его несут. Над ним склонилось рыжебородое лицо Торбьерна. Этот взлохмаченный варяг с покрытым шрамами лицом после всех виденных ужасов показался Свенельду таким красавцем! Так бы и расцеловал. Если бы силы были.
— Роди меня тролль! — ругался Торбьерн, при этом, как заботливая нянька, обтирая неузнаваемо изменившееся лицо посадника мокрой ветошью. — За каким лешим тебя занесло в этот лес, Свенельд! Тут такое светонеистовство в лесу было: пожар, ураган, гроза!.. Дивно, что ты еще цел остался. О таких, как ты, в Киеве говорят — о двух головах родился. Ни буря тебя не сгубила, ни пожар не спалил. И хорошо, что этот ведун древлянский помог тебя отыскать, а то мы совсем было уже разуверились, когда увидели, что тут ненастьем наворотило. Ну уж и была ночка, охрани боги!
Свенельд подумал о Малкине, о том, как ведун справился во время всего этого, сумел ли уберечь малыша, из-за которого все случилось? И догадливый древлянин тут же склонился над ним.
— С Добрыней все в порядке, посадник. А ты спас для Руси великого витязя.
«Великого витязя? А я кто же тогда?» — подумал Свенельд, вспомнив, как дрожал, но не отступал перед самим Кощеем. Малкиня, уловив его мысли, улыбнулся.
— И ты великий витязь, варяг. Тебя на Руси всегда будут помнить!
«Утешил!» — подумал Свенельд. Говорить он не мог. Лицо горело огнем, он замечал жалостливые взгляды своих; дружинников и вдруг с ужасом понял, что его наверняка неимоверно изувечило и изуродовало в эту ночь.
И опять рядом был Малкиня.
— Успокойся, Свенельд. Доглядники уже сообщили, что княгиня возвращается. С ней новое войско, и она привезла из Киева живую и мертвую воду. Вылечит тебя, будешь краше прежнего.
Впервые Свенельда не раздражала способность древлянина угадывать мысли. Он даже попытался улыбнуться. Губы будто спеклись, казалось, и кожи на лице не осталось от жара. Но если Ольга привезет из запасников на Горе чародейскую воду… Он вспомнил, как она действует: мертвая вода залечивает все раны, сглаживает шрамы, живая — возвращает силы. Но успеет ли Ольга? Он ведь такой… Может и не дожить.