– Ну, за успех! – сказал Серый весело и стукнулся с ней пластиковым стаканчиком.
– За позор, – отозвалась Ленка хмуро, прожевывая холодную пиццу.
– Да все нормально прошло, не бери в голову, – успокоил ее он. – Растерялась немножко, но это с каждым может случиться.
– А я тебя еще раньше предупреждала, – вдруг заорала Ленка. – Нашли, о чем со мной говорить! О судьбе русской интеллигенции! И когда? В день моей премьеры! Я играть могу, петь и даже сочинять стихи... А не рассуждать с умным видом «в греческом зале, в греческом зале»! Нет бы сценарий какой маленький: он мне вопрос, я ему ответ, он – мне, я – ему...
– Ну, так скучно. – Серый щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. – Пашка сам за минуту до эфира смутно представляет, о чем пойдет речь. Ему всегда интересно, как человек думает в камеру. Такая у него фишка, понимаешь?
– Фишка у него... А у меня шишка на всю оставшуюся жизнь.
– Да брось ты. Честное слово, как маленькая... Важно, что это интервью случилось. В нужном месте, в нужный час, и, может быть, уже на этой неделе тебя покажут на Новом канале. Что тебе еще нужно?
– Здрасте, приехали! – Ленка откинулась на стуле, театрально разведя руки в стороны. – Я думала, это твоему Пашечке любимому нужно. А мне-то на что?
– Ну, мать, ты даешь, – изумился Серый. – Да люди деньги платят, лишь бы на пару минут в ящике засветиться, а тут с твоим участием чуть ли не часовую передачу сделали, чтобы тебя, кроме узкого круга любителей малых театральных форм, еще кто-нибудь увидел.
– А мне наплевать, увидят меня или не увидят. И вообще, за счастье считать должны. Я как луч света в их темном эфире. Что бы без меня ты вообще делал!
– Послушай, Заяц, ну что с тобой, в самом деле? – спросил Серый мягко. – Может, у тебя проблемы? Я могу чем-нибудь помочь?
– Ты моя проблема! И никакой я не Заяц! Ты же прекрасно знаешь, что я терпеть не могу всю эту зоофилию. – Почувствовав, что истерика набирает силу и вот-вот прорвется позорными бабьими слезами, Ленка вынула из сумки платок и стала ожесточенно и судорожно сморкаться.
– Ладно, давай мириться, – сказал Серый и улыбнулся.
Он взял ее руки в свои и поочередно поцеловал каждую в запястье:
– Знаю, виноват. Виноват во всем. Я поступил с тобой как последняя сволочь. Но если бы я тогда этого не сделал, было бы еще хуже.
– Куда уж хуже, – буркнула Ленка и тихо добавила: – Хуже, чем сейчас, и быть не может.
– Поверь моему опыту, может.
– Да что ты все – бы да кабы, откуда ты можешь знать...
– Просто поверь мне.
Ленка глядела на его лицо и не могла оторваться. Серый курил и смотрел в окно.