Он поймал ее на лету и, словно еще не веря своей удаче, преувеличенно аккуратно вернул целую и невредимую пачку на стол. Ленка никак не прокомментировала его явные жонглерские способности, но зато сразу вся как-то сникла и почти равнодушно спросила:
– Ты все еще куришь?
– Практически нет.
– Как сердце?
– Ничего.
– Как здорово мы здесь встретились, правда?
– Да.
Они еще какое-то время перекидывались ничего не значащими фразами, а потом молча принялись за кофе.
За окном стало заметно светлее. Послышался легкий, словно мышиная возня, шорох, и вскоре первые крупные капли дождя медленно заскользили по стеклу.
Ленка прервала молчание:
– Отчего ты мне никогда не позвонишь?
– А ты бы этого хотела?
– Почему бы и нет?
– Не знаю, не думал об этом.
– Мы могли дружить. – Ленка притворно закашлялась и, прикрыв рукой улыбку, прямо посмотрела ему в глаза.
– Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? – совсем уж по-глупому спросил он.
– Верю! – гордо сказала она и добавила: – Особенно после золотого гвоздя.
– Какого гвоздя? – не понял Серый.
– Книжки читать надо, – усмехнулась Ленка. – У Андре Моруа в «Письмах незнакомке» есть такое понятие – золотой гвоздь дружбы. Им скрепляют длительные, сползающие в любовь отношения мужчины и женщины, которые этой самой любви боятся как огня.
– А поподробней можно? – заинтересовался Серый.
– Ну трахнуться им надо один разок, понимаешь? – занервничала Ленка. – Забить, так сказать, этот чертов гвоздь дружбы, чтоб снять вопрос взаимного томления навсегда.
– Что-то больно мудрено получается, – засомневался Серый, – а вдруг им потом захочется вбить второй гвоздь дружбы, а потом третий, четвертый, сотый...
– Тебе же не захотелось? – Ленка скривила губы в подобие улыбки и тут же отвернулась к окну.
– Так разве у нас дружба была?
– А что тогда у нас было?
Серый взял со стола сигаретную пачку, распечатал ее и с наслаждением втянул носом воздух.
– Что хорошо французу, то русскому – смерть, – произнес он и, не выдержав, выцарапал одну сигарету.
– Ты мне не ответил! – настаивала Ленка.
Он глубоко затянулся, выдохнул и сразу сделал вторую, еще более глубокую затяжку.
– У русских дружба между мужчиной и женщиной возможна только после полной и окончательной капитуляции любви, – сказал Серый, – а если еще хоть что-то теплится, то лучше и не начинать.
Он хотел что-то еще добавить, но вдруг закашлялся чахоточно, махнул рукой и тут же с силой раздавил окурок в пепельнице.
Ленка помолчала, обдумывая услышанное, и наконец ее осенило:
– И поэтому ты мне не звонишь?
Серый пожал плечами.
Ленка вышла из-за стола и тяжело опустилась в кресло.