Прощай, Малыш. Не суди строго. Я ее узнала. Сразу. Только она может так вероломно, мерзко, не спросясь нечаянно нагрянуть. Это ее повадки, ее методы, ее принципы, ее беспроигрышный классический стиль.
Подкралась ко мне в этой дрянной шашлычной, взяла за шиворот и кинула тебе под ноги, как котенка. Хочешь – растопчи, хочешь – пожалей и возьми жить к себе. Возьми меня жить к себе, спрошу я так жалобно, тонко... Возьми меня жить к себе, как брошенного котенка, возьми меня жить к себе, тебе я не буду в тягость, ты будешь мне – на беду, я буду тебе – на радость... А скорее на злость. На ненужные переживания. На обузу. Обуза с пузом – есть от чего потерять голову.
Новоиспеченная мать-героиня прижала к животу подушку и подошла к зеркалу:
– Ну и чо? И ничо. Очень даже эротично. Держись за меня покрепче, Малышка, согрейся у меня за пазухой, посопи горячо мне в шею, пусти пузырчатые слюни мне за шиворот – от тебя все приму как благодать.
Ленка зарылась в подушку лицом и заплакала:
– Какая я дура, Малыш, какая я непробиваемая дура! Я так скучаю по тебе, Малыш! Я по тебе тоскую! Я убиваюсь по тебе! Неужели ты меня ни капельки не слышишь!
Еще три дня Ленка не выходила на улицу. Итого, вышло девять.
В доме не было хлеба, кончились чай, сигареты, и как-то неожиданно пропала соль. Вроде бы все время была, а тут сразу нет. Именно ее фантастическое исчезновение заставило Ленку выйти наконец из дома.
Делать было нечего, дело было вечером. Но не поздним дождливым вечером, а золотыми сентябрьскими сумерками. Ленка шла, размахивая авоськой, через пустынный в это время суток парк и с наслаждением втягивала в себя благоуханный воздух затянувшегося бабьего лета.
– Дочка, а дочка, – услышала она за спиной чей-то сдавленный шепот.
Ленка обернулась и увидела старуху лет восьмидесяти, которая ковыляла за ней следом.
– Вы ко мне обращаетесь? – спросила Ленка.
– К тебе, а к кому же? – удивилась бабка.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Скорее я тебе, – хитро улыбнулась старуха.
– Ну помогите, – растерялась Ленка, – раз уж вам так хочется...
– Шла бы ты, девка, домой.
– Простите?
– Домой иди, домой! Нечего людей смешить!
– Что вам от меня надо? – стала раздражаться Ленка.
– А ты лучше глянь, – скривилась бабка, – как штаны-то свои красивые искровенила...
Из разных интересных книжек, увлекательных фильмов и захватывающих рассказов подруг Ленка знала, что потеря ребенка просто так, на ровном месте, случиться вряд ли может. Для этого необходима исключительно экстремальная ситуация, как-то: падение с лестницы, сильное душевное потрясение или когда, скажем, твоя любимая лошадь (в быту такая смирная, что даже квелая) взяла вдруг и понесла. По горам и полям, по рекам и долинам понесла, залетная, и вытрясла из своей любимой хозяйки все, что было ей так дорого. Как правило, процесс сопровождается жуткими болями, громкими криками, морем крови и поголовными обмороками не в меру чувствительных свидетельниц этой драмы.