Князь Мал быстро настигал беглянку. Он уже выпустил болт из арбалета с большого расстояния и серьёзно ранил старуху. Та даже упала, но умудрилась подняться и, прижав к себе плачущего ребёнка, заковыляла дальше. Следующий выстрел будет смертельным. Если сократить расстояние хотя бы до семидесяти шагов, то стрела поразит обеих. Мал побежал…
…Это был её муж. Он пришёл за ней. Вождь охотников рода Куницы пошатнулся. Он был весь в крови, страшные раны исполосовали его тело, и в плече торчала древлянская стрела, но он пришёл за ней. Она смотрела в его глаза, в которых сейчас угасала жизнь, и видела боковым зрением, что их окружают древлянские воины. Вот натягиваются луки, и острия древлянских стрел хищно чуют свою добычу, готовые сорваться, как охотничьи псы. Но она посмотрела в его глаза и… улыбнулась. Он шагнул к ней, он хотел ещё раз коснуться её, и тогда тьма древлянских стрел чёрными молниями пронзила воздух.
Они упали друг напротив друга — последний князь рода Куницы и его жена. Её ладонь заскользила по траве в поисках его руки.
— Наша дочь будет жить, — прошептала она.
Он смотрел на неё так, как, наверное, смотрел в их первую тайную ночь. И она смогла ответить ему тем же. Их руки соединились. А потом они умерли.
…Силы быстро покидали Ждану, но она, тяжело хрипя, всё ещё бежала по лесной тропинке. Она бежала, чтобы исполнить последнюю волю своей госпожи, в дом которой была принята и в котором жила, как равная. Она знала, что надежды больше нет, но всё равно бежала по лесной тропинке. И тогда…
Ждана остановилась. Перед её мутнеющим сознанием предстала странная картина, и няня лишь крепче прижала к себе девочку. Чёрное смертельное дыхание погони уже холодило её спину, но Ждана стояла, не в состоянии сделать и шага. Прямо на неё по лесной тропинке бежал огромный волк. И никогда ей не доводилось видеть такого диковинного волка. Он был белым. Точнее, серебристым, как умытая луною роса на предрассветной траве. В голове всё помутилось, вот-вот Ждана потеряет сознание. Она начала падать, и тогда нарастающий топот копыт вывел её из предобморочного состояния. Белое пятно волка… нет, это был конь, прекрасный гневный жеребец, а на нём всадник с тяжёлой занесённой секирой…
Князь Мал прижал к плечу арбалет. Он видел, что старуха остановилась, покачнулась, готовая упасть. Это была прекрасная мишень. А у Мала всё было готово для смертельного выстрела. Но всё очень быстро переменилось.
Внезапно на тропинке появился всадник, и Мал узнал его. Не сдерживая коня, всадник проскакал мимо старухи («Он что, здесь один?» — с изумлением успел подумать Мал) и занёс руку с секирой над головой. Мал понял, что его цель переменилась. Он перевёл стрелу арбалета, боги с ней, с этой старухой, и боги с волхвом… Глаза Мала сузились, и он произвёл главный выстрел. В то же мгновение человек на скаку кинул секиру. Кинул её с неимоверной силой. А дальше произошло то, чего князь Мал никогда прежде не видел, да теперь уже и не увидит. Секира на лету прямо в воздухе сбила стрелу, разрубив её пополам. И продолжила свой полёт.