— Никому его не отдавай! — наказывает женщина-царица. — Но когда придёт срок…
Авось стонет всё более громко. Нет браслета под ищущими пальцами. Юноша ворочается, пытается вырваться из сна.
Что-то произошло тогда в страшном доме Куриного Бога или — в светлом тереме женщины-царицы. Что-то случилось с мальчиком Авосем, и он уже никогда не будет прежним. Но что? Как? Почему? На память властной рукой накинута тень. Лишь золотой узелок на щеке спящего беспокойным сном юноши ловит отражение звёздного света. И вот уже сам узелок начинает светиться, и где-то в двадцати шагах отсюда, в шатре Карифы, плетёный золотой браслет вспыхивает ответным свечением.
Юноша вскрикнул во сне, а щека с узелком дернулась, словно от укуса пчелы.
— Этот кусочек свободен, — говорит женщина-царица, поднимая иголку с вдетой в неё золотой ниточкой. — Выбор останется за тобой.
И она бережным, но быстрым движением прокалывает щёку Авося и завязывает нить узелком.
Тени ожили над притихшей стоянкой купцов. Кто-то появился у берега спящей реки. Дозорный хотел было крикнуть, но громадная фигура, словно выступившая из тела ночи, сильным ударом сбила его с ног и двинулась к шатру Карифы.
Карифа прокрался к спящему Рагеже и ткнул булгарина в бок.
— Покажи мне браслет! — велел купец. — Ну, давай, показывай! Быстро!
Рагежа тут же проснулся и тут же сообразил, в чём дело.
— Да, конечно, хозяин, — сказал он, извлекая украшение из укромного места. — Сейчас, хозяин.
Рагежа на раскрытой ладони поднёс к лицу Карифы золотой браслет, словно отливающий собственным внутренним светом. Глаза Карифы алчно заблестели.
— Может быть, верный Рагежа заслужил какую-то награду за свои труды? А, хозяин?
— Да, да, — начал Карифа, протягивая к браслету указательный палец, — но давай-ка…
И тогда полог шатра откинулся, и в проёме появилась огромная фигура. Карифа обомлел, и рот его захлопнулся. Сначала купцу показалось, что лицо внезапного гостя пылает гневным пламенем, да и не лицо это вовсе. Потом он подумал, что видит перед собой могущественного воина из старинных темных песен варягов, но, честно говоря, Карифа уже знал, кого он перед собой увидел.
И тогда проснувшийся мусульманин-охранник заорал, кидаясь на ночного визитёра:
— Иблис! Шайтан!
Рагежа тоже схватился за меч, да и третий охранник уже натягивал тетиву лука.
Он и был повержен первым. Вошедший просто выхватил у него лук и, как прутик, сломал пополам. Карифа тихонько заскулил.
Всё закончилось очень быстро. Мелькнула в воздухе кривая сабля мусульманина, сверкнул меч Рагежи… И три глухих удара, после которых последовала страшная тишина. Лишь тяжёлое дыхание ночного гостя.