«И в самом деле, занятно», — решил полковник. И тепло попрощался с арестованным, отправлявшимся под конвоем в специальный, экстренно оборудованный монстроприемник. Сам же призадумался.
Ямал. Гостиница «Три чума». На следующее утро
Шнеерсон глодал Виктора всю ночь. Самозабвенно и сосредоточенно. Его мутация, как легко догадаться, была спровоцирована луной. Дело в том, что вирус оборотничества, синтезированный когда-то нацистскими учеными и модернизированный тружениками советской подземной шарашки, претерпел причудливые мутации. Случилось это в результате вторжения в изначально стройный код хаотическо-демонических влияний. Поэтому теперь каждый новый инфицированный преображался в зверюгу по-своему. Кого-то, как Иваныча, могла спровоцировать чья-то злобность и агрессивность. А вот Михаил Семенович трансформировался по древне-исконным канонам.
Вернулся в человеческий облик он тоже, как это было заведено еще у средневековых волкодлаков, с восходом солнца. Возвращение было, конечно, шокирующим. Пришедший в себя Шнеерсон долго стоял над истерзанным телом, вглядывался в него, в себя — искал связь. И к ужасу своему, находил. Конечно, пугало его не кровавое зрелище (он видывал и не такое), но собственная жизненная перспектива, не поддающаяся отныне никакому контролю.
Наконец Михаил Семенович взял себя в руки и выпил стакан коньяку. Тепло побежало по венам, но мозг оставался склизко-холоден. Никакого приемлемого выхода из ситуации не обнаруживалось. Начать с того, что совершенно непонятно было, как избавляться от трупа, как устранить множественные кровавые пятна, покрывавшие пол, стены и даже потолок. Самое херовое заключалось в том, что сожрал он как раз Витюху — своего верного помощника в самых темных делах. То есть именно он обычно и заметал следы его очень часто преступной бизнес-активности.
— Ну, что, попали вы так попали, господин Шнеерсон, — услышал гендиректор-оборотень вкрадчивый голос у себя за спиной.
— Кто вы? — спросил он, не оборачиваясь, чем попытался продемонстрировать неведомому визитеру абсолютное присутствие духа.
— Вам не стоит кривить со мной душой, поскольку я в самом прямом смысле слов вижу вас насквозь, — нагло заявил какой-то косоглазый гражданин, возникший как бы из воздуха теперь непосредственно у него перед глазами. И, двусмысленно по-восточному улыбнувшись, продолжил: — Я без труда мог бы помочь вашему горю, если вы, конечно, расположены к конструктивному и долгосрочному сотрудничеству.
— То есть вы меня шантажируете, — констатировал Шнеерсон, мужественно глядя в глаза гостю.