— Вот странно, опять рейд, — слышу я голос Кэрол из столовой. — Предыдущий был, кажется, всего каких-то несколько месяцев назад.
— Да, восемнадцатого февраля, — подтверждает Рейчел. — Я точно помню. Нам всем пришлось выйти на улицу, даже детям. В ту ночь были какие-то проблемы с ЕСП. Мы стояли полчаса по колено в снегу, пока они нас проверяли. Эндрю после этого заболел воспалением лёгких и мучился две недели.
Она рассказывает эту историю, словно ничего особенного, так, как если бы бедняге Эндрю ботинок не на ту ногу надели.
— Да что ты. Проверка длилась так долго? — Кэрол прихлёбывает кофе.
Голоса, топот, разряды помех в рациях приближаются. Рейдерные группы движутся, как единое тело — от дома к дому, иногда врываясь во все дома на улице подряд, иногда пропуская целые кварталы, а иногда проверяя через одного. Как повезёт. Всё дело случая. Или, по крайней мере, должно выглядеть делом случая. Некоторые дома почему-то становятся целью набегов чаще других.
Но даже если твой дом и не значится в списке особо подозреваемых, ты всё равно можешь оказаться по пояс в снегу, и стоять там часами, вроде Рейчел и её семьи, пока регуляторы и полиция проверяют, тот ли ты, за кого себя выдаёшь. Или — что ещё хуже — пока рейдеры обшаривают твой дом, ломая стены в погоне за признаками «подозрительной деятельности». В ночи, когда силовики производят рейды, законы, охраняющие частную собственность, отменяются. Да и все остальные законы тоже.
Все мы слышали рассказы, от которых волосы встают дыбом: о том, как беременных раздевали догола и ощупывали перед всеми присутствующими, о том, как людей сажали в тюрьму на два, а то и три года лишь за косой взгляд в сторону полисмена или за попытку помешать регулятору войти в какую-то определённую комнату.
— ЭТО РЕЙД. ЕСЛИ ВАС ПОПРОСЯТ ВЫЙТИ ИЗ ДОМУ, УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ИМЕЕТЕ ПРИ СЕБЕ ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ДОКУМЕНТЫ, ВКЛЮЧАЯ УДОСТОВЕРЕНИЯ ЛИЧНОСТИ НА ДЕТЕЙ ВОЗРАСТОМ ОТ ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ И ВЫШЕ... ЛЮБОЙ, КТО ОКАЖЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ, БУДЕТ ЗАДЕРЖАН И ДОПРОШЕН... ЛЮБОЙ, КТО ЗАДЕРЖИТСЯ С ПРЕДОСТАВЛЕНИЕМ ДОКУМЕНТОВ, БУДЕТ ОБВИНЁН В НАРУШЕНИИ...
Они где-то в конце нашей улицы. Потом через несколько домов от нас... Потом через пару домов от нас...
Нет. Рядом с нами, в соседнем доме. Слышу, как собака Ричардсонов заливается истошным лаем. Потом — как извиняется миссис Ричардсон. Опять лай, а потом кто-то (один из регуляторов?) бормочет себе что-то под нос, и я слышу несколько глухих ударов и жалобный визг. Потом кто-то говорит: «Чем тебе несчастная тварь помешала?», другой отвечает: «А что? Подумаешь, шавка блохастая...»