– Здорово, Шур! – Глан вытянул вперед руку для традиционного приветствия. – Ну как ты тут без меня?
Муравей приблизился к человеку и осторожно прихватил ее своими жвалами в районе запястья. Таким образом Шуршак не только выражал свою безграничную радость от встречи, но, как он сам выражался: «подстраивал каналы ментальной связи». Вообще-то вся замудреная научная терминология не имеет никакого отношения к используемой друзьями для взаимного общения мыслеречи или по-другому – ментальной слоган-речи. Человек и насекомое общались не только на информационном уровне, но также на эмоциональном, поэтому никакие привычные словесные формы не в силах хотя бы приблизительно передать всей красоты и богатства этого весьма сложного многоканального обмена мыслями и чувствами.
В ответ на заданный вопрос юноша ощутил невыносимую тоску страшно одинокого существа, затем возникшего как бы из небытия себя, любимого, и тут же испытал невероятный прилив эйфории. Параллельно в его голове прошуршало:
«Привет, Глан, рад, что тебе удалось выбраться из того странного (нежилого, гибельного, жуткого) муравейника. Я скучал. Теперь я счастлив».
– Как видишь, ничего плохого со мной не случилось, – бодрым голосом произнес Охотник. В пределах досягаемости голосовой связи он предпочитал обращаться к приятелю посредством обычной речи, несмотря на то что муравей не воспринимал его голос как источник информации, а напрямую считывал генерируемые человеческим мозгом мыслеобразы. Так Глану было удобнее всего выражать свои мысли. – Откровенно говоря, я здорово перетрухнул в подземных катакомбах, но все хорошо, что хорошо кончается.
«Странная философия, – недовольно проворчал формик, – и вообще странные вы создания – люди, минимум логики, максимум авантюризма (дури, безголовости, фатализма). Удивляюсь, как это вам вообще удалось выжить и создать некое подобие муравейника. Хотя до муравьиной целесообразности и упорядоченности вам еще ой как далеко».
– Ой, ой, ой! Какие же мы критичные! А сам-то чего сбежал от этой вашей муравьиной упорядоченности? – громко рассмеялся прямо (если можно так выразиться) в лицо другу Глан. – Чего молчишь?! А я отвечу за тебя, мой антрацитовый дружище, скучно тебе стало, вот и рванул от своих деловитых родичей к нам – нерациональным. – Вдоволь отсмеявшись, он сунул руку в карман штанов, вытащил оттуда целую пригоршню полупрозрачных кристалликов тростникового сахара и протянул угощение приятелю. – Это тебе, Шур. – И не удержался от того, чтобы не схохмить: – Только не переусердствуй, иначе подцепишь царскую болезнь, диабет называется.