Я вышла на улицу... И пришла тоска. Да с такой силой она вошла в меня, что хотелось выть. Дальше были только Vertu и глупый брак. Дальше не было романтики. И я вряд ли верила, что Вадик сможет мне ее дать.
Может, для того чтобы любить друг друга, нам с Алеком нужны были препятствия, потому как мы игроки, только не в Golden Palace, а в жизни? Может, мы действительно по другую сторону от истинных проявлений любви?
Мы знаем друг друга как облупленные. И что нам стоит подойти и сказать что-то доброе? Так нет, нам нужны вечные моральные извращения. Отобрать Пигги, испортить мальчишник, вставить шутки про минет.
Может, мы правда самое циничное поколение на земле?
И эти мысли бились о землю, где прорастал тимьян, имбирь, шафран.
И эти чувства бились на осколки.
И эти осколки резали чувства на сотни покупок и хамских слов.
Терапия, ёпрст.
Когда-то в период острого алеконехватания я написала стихотворение. Потом пожалела. Стерла. Но не забыла. Сохранила под сотней душевных замков. И вспомнила первые строки:
И мы молча сидели в мыслей закате,
Шаловливо ловили морковные сны,
Акробатку хромую таща на канате —
Нашу сущность устало забытой вины.
Где кроется истинное спокойствие и благодать? За какими витринами хранится идеальная жизнь? Дайте ваучер. А лучше акцизную марку.
Вадик ждал меня с букетом гвоздик. Тот, кто это сейчас читает, должен понимать, что такое гвоздики. Это здравствуй, союз, тот, что социалистических республик. Который вроде нерушимый, но вот пал 19 августа 1991 г . Так и появились мы – дети девяностых.
Так вот. О гвоздиках.
– У нас сегодня вечер старой романтики.
Если эта ночь закончится в гостинице «Украина», я окончательно потеряю всякое уважение к себе.
– И что теперь? «Балтика» девятка и подъезды с гитарой?
– Нет, не обижай меня до такой степени! А ты непростая девчонка, зубы у тебя сильно белые.
– Не смущайте меня, Вадик! Так куда идем?
Он показал рукой в сторону Второй Брестской, собственно говоря, с одного из наших с Алеком совместных посещений этого места и началась наша странная история лямура-тужура-абажура. Так что дышать темно.
И моя интуиция меня не обманула – мы действительно шли в Дом кино!
Вадик снял зал (открою секрет, это недорого – так как по ночам нет сеансов), и мы смотрели старое доброе кино. «Сердца четырех»! Я смеялась практически сквозь слезы. Было душно. И мне очень хотелось грустить, но это непозволительная роскошь.