Около половины девятого утра в офис пришла уборщица, сильно удивившись моему присутствию.
Я долго извинялась. Еще больше перебарывала тошнотное состояние и треск в ушах. Да, девичник определенно удался. И я опаздывала на собственную свадьбу.
Я забыла, как выглядит моя машина: то на Романовиче, то на бровях.
Я всунула тело в накринолиненную юбку. Привела себя в пчеловода.
Возле подъезда меня ждал Иван, актер, присланный из агентства. Он был искусственно небрит, маслянистый живот прятался под ярко-розовой рубашкой производства сомнительного дизайнера. Перезагорелое лицо. Мундштук. Все в образе действия и фальшивого минутного соответствия.
Всю дорогу до загса я то материла блондинок за рулем, пытаясь пробраться до Кутузовского проспекта по злосчастной Минской улице. Актер никак не мог запомнить, как зовут меня и моего будущего мужа, хотя на двадцатой репетиции у него начало получаться, правда что-то фривольное по тембру.
Возле входа в загс нас ждали Алек и Марат. Они были отточены до ниточки, в руках обоих букеты цветов, кольца. Они подготовились к настоящей свадьбе, а я, как всегда, накосячила. Была же мысль выкинуть этого гетеросексуала, строящего из себя пидора возле метро, и дать на чай. Какая же я идиотка!
Ни Марат, ни Алек сначала меня не узнали: букет никто не выкинул. Мы молча слушали праздничную дребедень. Ставили подписи. Надевали кольца. Меняли мою фамилию совместно, но безумно одиноко.