Она стареет. Безудержно. Катастрофически… И самое неприятное в этой ситуации, что процесс можно остановить и даже повернуть вспять. О чем еще десять лет назад женщины лишь мечтали — сейчас стало реальностью. Но реальностью для обеспеченных особ. Хозяев жизни.
Однократный курс омоложения в одной из ревитализационных клиник, которые размножились в Европе, словно грибы после дождя, стоил около сотни тысяч евро.
Но требовалось как минимум три повторных. Или не было смысла начинать.
Три сотни у нее были, но Хелен хранила их на черный день.
Смешное определение беспросветного будущего.
Что для нее Черный день? Смерть близких?? У нее их не было… Фрау Грюнберг жила одна в компании трех стерилизованных кошек.
Болезнь? Операция? Трансплантация органов?
Хелен все чаще приходила к выводу, что у нее уже давным- давно наступили Черные дни, пустые, холодные, одинокие и безрадостные.
Они длятся не менее двадцати лет. Черные годы, которые она проживала, словно спала.
Летаргическим сном человека с ампутированной частицей сердца, правым или левым желудочком. Или с ополовиненной душой.
Ее палачом были не раскаяние, ни тоска и унынье. Долгие годы ее душу пожирала обычная зависть.
Первая червоточина появилась уже давно — в юности.
Зависть к более привлекательным и уверенным в себе сверстницам, расхватавших, словно горячие пирожки перспективных представителей сильного пола.
Зависть к достатку их родителей, отрывавшему запретные двери.
Зависть к наглости, упорству, беспринципности, безнаказанности. Зависть и злость, что собственные моральные устои не позволяют ей идти тем же путем.
Мир трещал по швам. Рассыпался словно карточный домик.
Зрея, порок менял приоритеты.
Хелен изнемогала от неудовлетворенности, от бесплотных попыток догнать утвердившихся, реализовавших себя подруг.
Достаток и мир в доме, состоятельные мужья или богатые щедрые любовники, красивые дети, успешный бизнес…
Она с тихой радостью выслушивала желанные сплетни о тайных связях или внебрачных детях, об опасности банкротства или подозрениях на смертельный недуг.
Делая сочувственный вид, роняя искусственные слезы, она потирала в душе руки от порочного счастья… Не все коту масленица… богатые тоже плачут…
Обманывала себя, показательно критикуя попытки бывших подруг перехитрить возраст, доказывая всем, что стареть надо естественно. Страдая в душе от невозможности, точнее нежелания потратить деньги на омолаживающие процедуры.
Все годы фрау Хелен жила во лжи, в самообмане. В нелепом самоутверждении. Служила актером собственного театра, у которого никогда не было зрителей.