Кирилл все-таки приехал в тот пасмурный вечер января в аэропорт, потому что безумно соскучился по Софии, и….
Яркая вспышка и акустический удар лишили его на несколько мгновений сознания. Придя в себя, он почти не осознавал своих действий, словно в тело вселился пришелец, доставший из внутреннего кармана куртки паспорт и подсунувший его под дымящийся труп несчастного, оставшегося вследствие взрыва без лица.
Тот же поселенец заставил его, слегка контуженного, оглушенного, немедленно покинуть затянутый облаком пыли зал прилета, смешавшись с кричащими от боли и страха свидетелями теракта.
Жизнь Кирилла Самойлова, выпускника музыкального училища имени Гнесиных по классу фортепьяно, подрабатывающего частным извозом, милого интеллигентного интроверта, закончилась навсегда.
И началась другая, ЭТА.
Оглядываясь назад, он сожалеет лишь об одном. Он повел себя низко, не по- мужски. София Томилина безусловно страдала, оплакивая его гибель. Но время лечит.
Воспоминания о ней до сих пор вызвало в душе Кирилла сладкое томление. Девочка была старше его, почти незаметная разница. А тело ее пахло весной, расцветшей сиренью, пеньем птиц. Согретыми под солнцем васильками. Сколько он не искал подобия, все напрасно.
Оглядываясь назад, он так же вспоминает тот день, когда встреча со странным господином, попросившего подбросить его до отеля в центре, стала золотым ключиком на Полу Чудес.
Был апрель 2010 года.
Кирилл, проводив Софию в очередную командировку, шел по аэропорту в поиске аптеки. Голова безжалостно раскалывалась от перепада атмосферного давления.
Растворимого аспирина на полках не нашлось. Он направился к кассе, чтобы спросить фармацевта о замене, и его внимание привлек иностранец, растерянно рассматривающий соседний стеллаж. Блондин с волнистыми волосами, стянутыми кожаным ремешком в хвост, выше среднего роста, одетый в дорогое, идеально подогнанное по фигуре кашемировое пальто, нерешительно мял в руках шляпу из фетра. Он явно потерялся в незнакомых названиях. Кирилл задержался, разглядывая щеголя. Легкий загар на скулах предполагал вернувшегося из недавнего отпуска европейца. Стать, горделивая посадка головы, изящество жестов, дорогие аксессуары выдавали аристократа. Мимолетный взгляд ярко синих глаз незнакомца, краткий визуальный контакт, вызвал в молодом человеке невольную дрожь. Кирилл смущенно отвернулся.
Как неудобно. Разве можно так пристально разглядывать человека?
Но этого было достаточно, чтобы иностранец обратился к нему за помощью.
Британец, — решил Кирилл, слушая исключительно правильное каноническое произношение.