Где ты сейчас, дружок Пашка? Раздобрел на семейных хлебах? Сказочно обогатился или почил в неизвестности?
Дети везде одинаковы. Божьи создания, не зависящие от времени и места…
София начала осторожно осматривать укромное убежища, Осколки керамической посуды, бутылок, ржавые консервные банки, надо же… окурки запрещенных сигарет… Милое дело — тайком от родителей посмолить косячок! Ничего не меняется.
Обойдя вокруг ствола, она испуганно вскрикнула. Торчащая сухая ветвь чуть не поранила ей глаз. На ней, нанизанный на сучок, трепетал на сквозняке лист бумаги.
Осторожно сняв его, София поняла, что перед ней настоящее любовное послание, оставленной неизвестной влюбленной по уши девочкой.
"Mon cher Gay, quand tu viendras a notre place, je serai tres loin.
J'ai pas eu le temps de te dire au revoir car mon
pere a insister de vite partir en Italie,
sur les eaux. Mon coeur et mon dernier baiser restront ici pour toujours"
" Мой милый Гай, когда ты придешь на наше место, я буду уже очень далеко.
Я не успела попрощаться с тобой, папа настоял на срочном отъезде в Италию на воды. Но мое сердце и последний поцелуй навсегда останутся здесь.."
Вместо подписи красовался отпечаток губ, оставленной явно украденной у мамы перламутровой помадой. И следом неумелый рисунок. Девочка и мальчик, держат друг друга за руки, в обрамлении сердечка, выведенного дрожащей страдающей рукой маленькой дурехи.
София опустилась на сотворенную детскими руками скамью. В этом месте до сих пор чувствовалось страдание, невосполнимая тоска по первой утраченной любви, почти взрослая скорбь разбитого навеки сердца… Первозданная боль. Чистая, настоящая, какая бывает лишь один раз, в детстве. Потерянная любовь, зияющая рана, которая возможно не зарастет вовеки.
Время потеряло для нее счет. София застыла на неудобной самодельной скамье, пронизанная насквозь первым искренним чувством неизвестных, повзрослевших здесь детей.
Она оплакивала свою бестолковую жизнь. Двойное предательство мужа, нелепую смерть мальчика, ставшей для нее пределом, через который она не смела переступить. Под страхом смерти приказала тогда своему сердцу остыть. Она замерла во времени, разрешив себе существование на автопилоте.
Насытившись страданием, София осторожно сняла детское любовное послание с ветки, подержала в руках, мучаясь сомнениями, взять с собой на память, или оставить, существует ли в данный момент упомянутый Гай, которому предназначено признание в любви, хотя почему нет? Возможно мальчик еще здесь, и он вернется, чтобы прочесть последнее прости…