После этих слов мокрое пятно расползлось по брюкам санитара.
– Мы друг друга поняли? – спокойно спросила Кейн.
– Абсолютно. – Тод встал, и, выйдя с террасы неровной походкой, уже в коридоре, стал собирать остатки своих душевных сил, надеясь, что Кейн не передумала. Он был просто опьянен своей свободой. К его счастью, Кэйси даже оставила ему деньги, и теперь Тод отчаянно соображал, как далеко он мог бы убраться, имея при себе двести тридцать баксов.
– Как ты думаешь, что теперь будут делать в ФБР? – многие годы для Эммы оставалось загадкой, что Кейн делала с теми, кто доставлял ей проблемы. Теперь же вопросов у Эммы не оставалось. Она даже отметила про себя, что в подобном ведении дел есть своя прелесть. Будучи сейчас абсолютно честной с самой собой, Эмма понимала, почему эта опасная женщина имеет над ней такое влияние. И дело здесь абсолютно не в деньгах или в роскошной жизни, которую Кейн могла позволить себе и создать для своих близких. Кейн не боялась нарушать общепринятых правил, она создавала свои. И Эмма любила это сочетание дьявольского и милосердного в ее душе. Ради того, чтобы навсегда остаться рядом с Кейн, Эмма готова была пожертвовать даже раем, которого так страстно желала ей мать. – Я думала, что после того, что случилось на складе той ночью, они немного успокоятся.
– А они и успокоились – в той мере, в которой федералы вообще могут терпеть наши дела. И это Бюро, детка, – Кейн смотрела, как Тод уходил, и думала о том, что этому парню очень повезло: она не особенно прессовала его на глазах у Эммы, но впоследствии ей не придется проявлять такую щедрость. Оставалось надеяться, что Эмма сможет это вынести. – Тут мы имеем дело кое с кем другим, и им не важно, чем мы занимаемся.
– Что же они от нас хотят?
– А что ты хочешь знать? – спросила Меррик Эмму.
– Бога ради, – устало отозвалась Кейн, которой ужасно надоела подозрительность Меррик. То, о чем они говорили, вне зависимости от того, работала ли Эмма на Бюро или же нет, было давно известно властям. – Для федералов слишком устаревшее оборудование. Я, конечно, могу только догадываться, но мне кажется, что они хотели знать, в каком я состоянии. Полудохлые мишени не особенно увлекательны, я полагаю. Иначе непременно бы нанесли последний удар.
Это был лучший ответ, который Кейн могла дать Эмме.
– Ты думаешь, это Джованни Бракато? – спросила Меррик.
– Почему бы и нет? Прошел слух, что всем, кого мы положили возле дома, заплатил Стефано. Но клуб и офис Мюриел – это не его рук дело. Столько шума не в его стиле.
– Младший Джино? – проговорила Меррик.