Вперед выступил человек, до этого стоявший в тени на нижней палубе мостика «Такомы».
– Да!
– Я поднимаюсь на борт.
Командир канонерки и Дав перешли на катер и поднялись на борт немецкого судна. Первым делом они очутились на нижнем мостике. Там вполоборота к визитерам стоял капитан Лангсдорф, его взгляд был прикован к горящему кораблю. А тем временем на борт «Такомы» поднялась охрана, и команда «Графа Шпее» начала переходить на лихтера. Командир канонерки отсалютовал капитану Лангсдорфу и сказал:
– У меня приказ не задерживать вас, господин капитан, так же как и ваших людей.
Лангсдорф тоже отсалютовал и кивнул, но ничего не ответил. Дав сделал шаг вперед:
– Капитан Лангсдорф!
Лангсдорф вздрогнул и резко повернулся к гостю. Их глаза встретились. Последовала длительная пауза. В конце концов Лангсдорф нарушил молчание:
– Итак, капитан Дав.
Дав сказал:
– Мне разрешили повидаться с вами. Я очень обрадовался предоставленной возможности. С тех пор как мы расстались четыре дня назад, многое изменилось… – Он замолчал.
– Да, – констатировал Лангсдорф, не сводя глаз с британского капитана.
Дав продолжил:
– Меня послали к вам, неофициально конечно, потому что в Монтевидео появились слухи, что вы погибли вместе с кораблем.
Лангсдорф, наконец, отвел взгляд, отвернулся и отошел к поручням.
– Безопасность команды – самое главное для меня.
Но Дав не закончил мысль. Он сделал шаг к немецкому капитану и снова заговорил, тихо и проникновенно:
– Я хочу, чтобы вы знали, капитан, что все, кто когда-нибудь с вами встречались, вас очень уважают, даже, это я вам говорю как частное лицо, ваши враги.
Лангсдорф медленно кивнул. А Дав продолжил свой монолог:
– Мне очень жаль видеть вас в таком положении… и в одиночестве.
Лангсдорф снова взглянул на свой горящий корабль.
– Любой командир одинок, капитан, – ответил он. Неожиданно он схватил руку капитана Дава и крепко ее пожал. – Прощайте, капитан, – тихо сказал он, – на этот раз уж точно навсегда. И… спасибо вам.
Потом он отвернулся, сунул в рот сигару – свою вечную сигару – и поднес к глазам бинокль. Он стоял на мостике неподвижно, словно изваяние, и не сводил глаз с пылающего линкора. Таким он и остался в памяти капитана Дава.
Около полуночи три британских крейсера подошли к горящим обломкам вражеского корабля и описали вокруг него круг. Теперь уже никто бурно не радовался. Люди молча смотрели на полыхающий корпус линкора. Несмотря на поздний час, вокруг суетилось много маленьких суденышек, и Харвуд приказал эскадре уходить и вернуться к патрулированию, пока не поступит новый приказ. Один враг был уничтожен, но оставалось еще много других, готовых к сражениям. У британских моряков было достаточно работы.