Тем не менее Кэтрин испытывала беспокойство; мысли неслись галопом. Она снова и снова перебирала детали, вспоминала бурное прошлое, удивлялась тому, что судьба забросила ее сюда, в эту шикарную комнату на колесах. Сейчас Кэтрин была на перепутье, посредине.
А посредине многое могло случиться. Как бы часто она ни прокручивала возможные варианты в голове, но середине не доверяла. Можно споткнуться, потерять равновесие, спутать направление, тебя могут разоблачить. Посредине случаются события, которых ты не планировал. Ее тревожила сама возможность таких событий, и сейчас она увидела это в тенях, залегших под ее миндалевидными глазами.
Любовь и деньги. Она отказывалась думать, что ее жизнь, такая пустая и бесцельная, завершится без любви и без денег. Не могла принять это как факт, который означал бы, что наступил конец всему.
Кэтрин была настроена решительно и холодна как сталь. Она не могла жить без двух вещей, которые считала необходимыми для полноценного существования и в которые верила долгие годы. Верила в ангела, который спустится с небес и одарит ее богатством, соответствующим ее красоте. Верила в чудеса. Во всяком случае, пока не поняла, что ее жизнь — это невероятно пластичная субстанция. Затем эта субстанция сформировалась, затвердела и более не изменялась, превратилась в раковину, в которой теперь и обитала Кэтрин. Ее это ужаснуло. Ужасало и сейчас, словно внезапная пощечина.
Она помнила момент из детства, пронизывающий момент прошлого. На ней было простое белое платье, она ехала в повозке с матерью. Там, в ее родном штате Виргиния, она чувствовала себя в безопасности.
Вспомнила золотистые волосы матери, изящное шелковое платье цвета лаванды, пышные юбки, экстравагантные украшения. Мать управляла большой простой повозкой, а Кэтрин сидела впереди между матерью и мужчиной в военной форме. Он не был ее отцом; его лицо она забыла. За ними, прямые как штыки, находились молодые люди, кадеты, в ладно подогнанной шерстяной форме, с эполетами, галунами и шевронами.
Крыша повозки была натянута; шел дождь, вернее, ливень. Однако солнце продолжало светить. За пеленой воды угадывались дымящиеся крупы лошадей. Затем чудесным образом дождь прекратился. Один из кадетов раздвинул крышу, и все утонули в благоуханном прохладном воздухе. С крыши на материнские волосы упали крошечные капли. Мать звонко засмеялась. Этот смех так и остался в памяти Кэтрин. Все было прекрасно — погода, ливень. Прекрасно и так далеко.
Молодой кадет прошептал ей что-то на ухо и показал на появившуюся радугу. Спустя столько лет она ощущала приятный запах пота его молодого тела, затянутого в безупречную форму. Этот момент ей запомнился больше, чем все детство, чем горы Виргинии, над которыми выгнулась радуга. Его голос вибрировал возле ее тонких ключиц, так что коже было щекотно. Он прошептал что-то о горшке с золотом, поджидающем ее на хвосте радуги.