Перед сном Ральф любил выпить стакан чистой холодной воды. Стакан был высоким, прямым, с выгравированной виноградной кистью. По утрам миссис Ларсен мыла его, каждый вечер наполняла холодной водой и ставила подле кровати. Это был красивый стакан, привезенный из Италии. Свет проникал через его стенки, и Ральфу это нравилось. В одиночестве — а Ральф был один двадцать лет, ночь за ночью, в пустой постели — он порой садился на безупречно белых простынях и отпивал глоток чистой холодной воды. Держался прямо, потому что боялся захлебнуться. Один, в большом старом доме, ночью, где его никто не слышал.
Иногда он с грустью смотрел на другую сторону кровати, на подушку, где не лежала ничья голова. Простыни на его постели миссис Ларсен меняла дважды в неделю, и он стыдился, что его простыни не смяты — одна из примет того, что его одиночество заметно миру.
Стакан воды утешал Ральфа, он привязался к этой привычке. Сама по себе вода ничего не значила. Он редко испытывал жажду. Главным был ритуал, момент окончания дня. Жидкость на сухих губах была подобна мягкому поцелую.
Ральф чувствовал аромат чистых белых рубашек в шкафу. Пахло мылом, синькой и крахмалом. Дневная одежда была аккуратно сложена на стуле, дожидаясь когда миссис Ларсен сбрызнет ее и выгладит, а к утру принесет свежую. Все то, чем он пользовался, было чистым. В неподвижном ночном воздухе стоял запах трудолюбия миссис Ларсен, запах прачечной, средства для полировки мебели, воска для пола. Ральф был ей благодарен за то, что она так хорошо за ним ухаживала. Дарила комфорт. Хотя он и платил ей, и заботился, миссис Ларсен делала все от чистого сердца. Ральф платил многим людям, но ни один из них не был к нему расположен.