Кэтрин подле него заснула. Ее медленное дыхание наполнило воздух очарованием. Их окружала темнота. Она лежала на половине кровати, что пустовала двадцать лет. Миссис Ларсен увидит следы их соития — запачканные простыни. Поймет, что он уже не один. Улыбнется. От мысли при этом Ральф смутился. С помощью мелких деталей можно так много выяснить.
Бесполезно. Он сел, спустил ноги на пол. Задрожал от холода. Каким бы сильным ни было его тело, какой гладкой ни была бы кожа, он уже не молод. Он не может все изменить. Позади уже слишком много, а впереди — мало. Вдруг Ральф почувствовал конец своей жизни. Почувствовал сердцем. Костями. Затрудненным дыханием. Кровь бушевала от удовольствия, а мозг сосредоточился на смерти. Его положат в землю, рядом с родителями. Он окажется в аду, будет вечно терпеть боль от материнской иглы.
Поняв что Антонио потерян навсегда, Ральф ощутил как в нем. что-то умерло, исчезла надежда, помогавшая преодолеть годы одиночества. Он имел так много и сам не понимал, почему так сосредоточен на одном. Объявление и жена, притворявшаяся не той, кем была на самом деле, детективы, деньги, надежда, ожидание — все это было ради одной цели, ради мечты об Антонио. И теперь Ральф думал, что никогда не увидит сына.
В окна глядела луна. Бледно-голубой свет упал на стакан с водой подле кровати, и он вдруг испытал такую жажду, что, казалось, вот-вот погибнет. Он протянул руку, взял стакан, немного подержал его. Понюхал и секунду поколебался. Потом выпил сразу всю воду. С первым глотком, при слабом запахе и горьком привкусе, Ральф понял, что в воду что-то добавлено. Он изучил дно красивого итальянского стакана. Посмотрел на красивую жену, спавшую, точно ребенок, и освещенную лунным светом. Вспомнил Флоренцию, свои праздные дни. И догадался, что его отравляют.
Но ему это было безразлично. Теперь ему все стало безразлично.
Мышьяк. Порошок наследства, как его называли в старину. Он был в пище, в воде, на одежде, на щетке для волос, Ральф чувствовал его, когда причесывался по утрам. Он улавливал его запах. Ощущал на языке и в горле. Не все время, не каждый день. Поначалу эффект был тонизирующим. Ральф казался себя сильнее. Кожа его стала румяной и чистой. Сердце крепко стучало в груди. Волосы были блестящими, голубые глаза — чистыми и пронзительными. Многие обращали внимание на его вид. Люди, которые раньше никогда не высказывались по поводу его внешности, уверяли теперь, что Ральф Труит помолодел лет на десять. Они думали, что причиной тому новый брак.
Несмотря на душевные муки, Труит жил как прежде. Он был любезен с рабочими, держался с ними ровней, но умирал и знал об этом. Доброта — вот и все, что у него осталось.