Сегодня нам кажутся удивительными крайности, до которых доходила вера византийцев в чудесную силу икон. Иконоборцы считали, что поклонение иконам доходит до идолопоклонничества. Оглядываясь на Ветхий Завет, где людей, казалось, тянуло к идолопоклонничеству, как пьяницу к вину, они были твердо настроены пресечь эти поползновения. Как все ретивые реформаторы, иконоборцы для достижения своей цели часто прибегали к самым жестоким мерам. Впрочем, не исключено, что такой суровый насильственный характер это движение приняло (особенно в царствование Льва III (717–741) и Константина V (740–775) из-за очень сильного противодействия, с которым иконоборчеству пришлось столкнуться в тех областях, где велико было греческое влияние.
С обеих сторон выдвигались сильные аргументы. Иконоборцы выдвигали два главных довода, а именно: иконы следует считать идолами, и воспроизведение образа Спасителя в любой зримой форме подрывает главную доктрину о двойственной природе Христа, потому что изображение может передавать лишь его человеческую форму, но не божественную суть. Защита икон основывалась на утверждении, что икона не идол, но передает некую долю святости изображаемой личности, как ее отражение. Она служит как бы посредником между миром материальным и обычным молящимся, с одной стороны, и миром духовным и божественной сущностью – с другой. Этим разногласиям посвящены бесчисленные писания философского характера, авторами которых были среди других Иоанн Дамаскин (710–750) в начале полемики и Феодор Студит (Студийский) в конце IX века, когда эта полемика закончилась. Защита иконоборчества плохо представлена в дошедшей до нас литературе, прежде всего потому, что по окончании борьбы их писания были уничтожены. Да и писателями иконоборцы были менее талантливыми, чем их противники. Они были не столько философами, сколько людьми практическими, но, тем не менее, рьяно спорили, защищая свою точку зрения.
Правда и то, что первый из императоров-иконоборцев, Лев III, выждал несколько лет после восшествия на престол, прежде чем приступить к действиям. Его правление началось в 717 году, а первый иконоборческий указ вышел в 726-м. Однако эту инициативу он проявил по собственному разумению и воле, а церковная ассамблея, которую он созвал, чтобы усилить свою политику, была, в сущности, принуждена императором к согласию. Даже ассамблея, созванная в 754 году Константином V, чтобы вновь подтвердить запрет на иконы, была скорее подстроенным спектаклем, хотя политика императора была недвусмысленной. Особенно активно действовал он против монастырей, в которых сосредоточилась оппозиция иконоборчеству. На ассамблее присутствовало 338 епископов, но ни одного патриарха. Не было там и папы, все еще остававшегося номинальным главой христианской церкви. Нет смысла повторять, что он был ярым противником этого движения. Тем не менее, на этом церковном собрании, хотя иконы были осуждены, уничтожение их запретили. Видимо, для того, чтобы показать свое неодобрение иконоборчеством, папа Григорий II выпустил свою собственную монету, а папа Павел I объявил о своем избрании королю франков Пипину, а не византийскому императору.