из нашего времени в былое, поскольку вы в этом варианте — совершенно инородное тело, сама Природа, само Время, как предполагается, этот парадокс исправят. А вот дальше начинаются разногласия, причем все, кто представляет самые разные точки зрения, сходятся в одном: совершенно невозможно предсказать, куда вас зашвырнет. Может быть, в тот миг, когда вы к нам отправились из былого. Может быть… неизвестно куда. Никто не берется предсказать точно. Двое пессимистов высказывают вовсе уж
унылые предположения касаемо вашей участи. Одним словом, вы будете подвергаться страшному риску.
— И что же? — спросил поручик, упрямо задрав подбородок.
— Полагают, что безопаснее всего для вас будет немедленно же отправиться домой. Вы свое дело сделали. Потрудились с капитаном на славу. Точно выяснили, кто, где и когда, без этого мы попросту не знали бы, куда отправлять людей… Вам следует вернуться.
— Господин генерал… Мне кажется, в данной ситуации вы, тысячу раз простите, все же не являетесь моим начальником, а следовательно, не можете отдавать мне приказы…
— Пожалуй, что не могу, — кивнул генерал. — Ситуация щекотливейшая. Начальство ваше не здесь, вы не можете мне подчиняться, поскольку состоите на службе в других временах… Я могу лишь давать вам рекомендации. Что я только что и сделал. Поскольку есть нешуточный риск, вам лучше бы вернуться домой сейчас. У вас ведь нет прямого приказа оставаться здесь до последнего?
— Нет, — сказал Савельев. — Однако мне поручено исправить положение, насколько это будет в моих силах. То есть я сам могу решать, как мне быть. И мне представляется, что следует оставаться здесь до конца. По крайней мере, я именно так отданный приказ истолковываю… а вы, как только что признали, не вправе вносить в приказ коррективы. Риск… Ну, что ж, на то и служба. Можно подумать, прежде мы не рисковали…
— Судя по вашем тону, переубеждать вас бесполезно?
— Бесполезно, господин генерал, — сказал Савельев решительно.
Он готов был к нешуточной вспышке гнева, но генерал молчал, глядя рассеянно, задумчиво, с непонятным выражением лица. Какие мысли его обуревали, понять решительно невозможно — но уж никак не гнев на строптивца.
— Ну что же… — произнес генерал все так же задумчиво. — Не могу вам приказывать…
— Господин генерал, я надеюсь, вы не поступите против чести…
— А это выход, — сказал генерал, устало улыбнувшись. — Связать вас и насильно отправить в былое.
— Господин генерал!!!
— Успокойтесь. Мне отчего-то кажется, что это было бы подлостью, которую не одобрит никто из завороженных