— Да, отец.
— Тогда повтори, что я сейчас сказал, но используй другие слова, чтобы убедить меня, что тебе все понятно. Говори.
— Я буду отвечать на все ваши вопросы так подробно, как только смогу. Вы наградите меня, если я буду говорить правду, и накажете, если я солгу.
— А если попытаешься меня обмануть?
— Вы сразу об этом узнаете, отец.
— Отлично, Дженнифер. Ты меня радуешь. — (Она подняла глаза и явно воспрянула духом от моей похвалы.) — Поскольку ты мне угодила, ты заслужила награду. Ты хочешь получить награду, Дженнифер? Отвечай, да или нет.
— Да, отец.
Ассистент воспринял этот сигнал и при помощи шприца через капельницу ввел в кровеносную систему Дженнифер бесцветную жидкость. У нее сразу же закрылись глаза, а тело слегка вздрогнуло, откликаясь на эйфористический наркотик с удивительно большой степенью привыкания. Я закрыл папку и вышел из комнаты, предоставив ей в одиночестве наслаждаться десятью минутами оргазма.
В соседней, наблюдательной, комнате я взял чашку кофе (как и во всяком правительственном заведении, чай здесь был просто отвратительным) и стал присматривать за Дженнифер через монитор. Техники следили за ее жизненными показателями и готовили к следующей сессии. Они работали молча, хотя Дженнифер в полубессознательном состоянии вряд ли могла бы усвоить какую-то информацию. Наблюдавший за процессом допроса психиатр высказался по поводу удивительной податливости женщины.
— Обычно при таком процессе требуется не менее двух сессий, чтобы довести объект до такого состояния. Но она быстро дошла до нужного состояния, словно ей это уже знакомо. Можно предположить, что с ней и раньше обращались подобным образом.
— Ну, насколько мне известно, не совсем так, хотя в ядре группы должна существовать какая-то объединяющая тема и она могла передаться и младшим членам общины. Вы считаете, что это доставляет ей удовольствие?
— Судя по ее реакции на хлыст, такую вероятность нельзя исключить. Придерживайтесь и дальше такой же линии поведения — твердо и властно. Мне кажется, она будет достаточно отзывчива и без обработки.
— Нет проблем. Если она хочет поговорить, не вижу причин, почему бы не опустошить ее память, а потом отпустить. Поступим как обычно: удар по голове и недолговременное пребывание в больнице. Потом она сможет вернуться к прежней жизни, а мы займемся текущими проблемами.
— Как-то уж все слишком гладко. Вам бы лучше вернуться на свое место, она начинает приходить в себя.
Когда дыхание Дженнифер пришло в норму, а ее зрение прояснилось, она снова увидела перед собой мою улыбку. Довольно слабую улыбку — с таким видом мы смотрим на детей, наслаждающихся мороженым, — снисходительную.