— Честно говоря, Джон, я боюсь, — сказала Соня.
— Почему же, Соня?
— Пока все шло по научному пути, все было прекрасно, так как соответствовало тому, к чему я стремилась. Действительно, это было похоже на игру в пиратов. Направляешь прожектор Карлотти, как настоящее ружье и — ба-бах! Ты убит! А теперь… Я вам говорила, что я была на Дунгласе. Это тоскливый мир. Города представляют из себя разбросанные в беспорядке крохотные дома и сараи, в которых происходят службы. Постоянное ощущение, что за тобой следят неодобрительно миллионы духов.
Я ходила на одну или две службы. Частично из любопытства, частично потому, что я все-таки офицер разведки. Неестественно холодное помещение, в котором похожие друг на друга люди поют тоскливые гимны. Тусклый свет и голос, шедший из ниоткуда и говоривший о самых тривиальных вещах…
Я хорошо помню, что было дальше. Голос был грубый, мужской, хотя медиум — маленькая забитая женщина. Сидевший рядом со мной шепнул мне, что это Красный Орел, главный дух. Он сказал еще, что этот Красный Орел был при жизни американским индейцем. Я удивилась, что он залетел так далеко от дома, но потом сообразила, что время и расстояния для призраков не существуют и несколько световых лет для них ничто. Голос сказал:
— Сегодня с нами чужестранец — женщина, прилетевшая с неба.
Ну ладно, многие из присутствующих могли знать, кто я такая. Голос продолжил:
— У меня для нее есть послание. Я вижу корабль, он падает в пустоту, все дальше и дальше… Он падает туда, где тусклые редкие звезды. Я вижу название корабля, написанное золотыми буквами на борту. Я могу прочитать его — Аутсайдер.
Тогда мне это еще ничего не говорило.
— Я вижу отважного капитана, в черной с золотом форме. Вы знаете его…
И он описал внешность капитана, и я узнала в нем Дерека Кэлвера. Вы ведь знаете, что я сначала встретила Дерека, когда он был вторым помощником на “Лорн Леди”.
— Там есть другой мужчина. Он тоже был некогда капитаном. Он испуган и опозорен, он заперт у себя в кабине.
И снова последовало описание, подробнейшее, вплоть до лазерного ожога на левой ягодице и родинки под пупком. Это был Маудсли, Билл Маудсли.
— Он болен, испуган, и он знает, что оставил вас навеки. Перед ним бутылка, он пьет из нее, и пролитая жидкость плавает вокруг него мелкими каплями. Он смотрит на пустую бутылку и изрыгает проклятия, затем швыряет ее об стену. Острый осколок у него в руке, и он проводит им по горлу…
Я хотела расспросить его в наступившей тишине, но не смогла перед всеми этими людьми. Больше не было ничего. Красный Орел сказал мне все, что меня касалось, и перешел к обыденным посланиям другим членам общества. Бабушка Билла Брауна беспокоилась за него, что он не надел теплое пальто, а тетя Джимми Смита сообщила, что торговля в следующем году расширится, и все тому подобное.