Мы пытались отсюда выбраться, но у нас не было отправной точки. Так же, как и остальные, мы попали в какое-то подпространство. Но как это произошло? Как?
Мы работали, затем наступали недели пьянства и распутства, затем мы снова брались за утомительные расчеты и рассуждения. Наконец, пресытившись всем этим, мы решили взглянуть правде в глаза. Мы были забыты здесь, и у нас не было достаточно знаний и возможностей, чтобы выбраться из этой безграничной пустоты. Сначала мы хотели разбудить другие экипажи, но потом решили, что не стоит этого делать. Они были счастливы в своих снах, но мы, и мы это знали, никогда не сможем забыться счастливым сном. Мы знали слишком много — и в то же время так мало, и наши сны превратились бы в кошмары, подобные пыткам… У нас не было ни единого проблеска надежды.
И мы пришли к единственному выходу.
Но вы, кто бы вы ни были, вы можете помочь.
Остальные экипажи спят в своих отсеках в северной части жилой сферы. Процесс пробуждения полностью автоматизирован. Передайте капитану Митчеллу мои наилучшие пожелания и извинения. Надеюсь, он поймет меня.
Джон Кэррадин, четвертый капитан.
Они покинули контрольную сферу и по длинному цилиндрическому тоннелю перебрались в жилые отсеки корабля. Пройдя через люк, они оказались в длинном коридоре, по бокам которого располагались двери. В конце коридора виднелся еще один люк.
На каждой из дверей висела табличка с именами. На первой же двери длинный список имен возглавлял старший капитан Митчелл. Затем шли старший помощник Альварес, второй помощник Мэйнбридж, третий помощник Хэнинал, биотехник Митчелл… Соня заметила по этому поводу:
— Пожалуй, они были правы, набрав команду из семейных пар.
Гримс толкнул дверь, и за ней оказались прозрачные саркофаги — по четыре в высоту, справа и слева, дальше виднелись еще восемь, и еще… Это похоже, думал Гримс, на стеклянные гробы, а лежавшие в них люди — на мертвых. Разница лишь в том, что мертвые не видят снов…
В четырех саркофагах справа были женщины, в четырех слева — мужчины. Казалось, все они в прекрасной форме. Митчелл — его имя было на приклеенной к стеклянной крышке табличке — оказался немолодым, но рослым и хорошо сложенным человеком. Даже без униформы в нем можно было обнаружить капитана. И хотя он находился в близком к смерти состоянии, глядя на него, становилось ясно, что он, как никто другой, будет умело руководить вверенными ему двумя стихиями — сложнейшей аппаратурой и беспокойными, сомневающимися людьми.
Гримс смотрел на него, не обращая внимания на других спящих, и ему хотелось, чтобы именно Митчелл оказался тем рыбаком, чей счастливый сон был прерван чувством волнения и беспокойства. Это вполне мог быть он. Через столетия сна подсознание потревожило его, напомнив, что именно на нем лежит вся ответственность за огромный корабль и людей, которые на нем находятся.