Голландский без проблем (Мюрай) - страница 2

Я тихо повторил:

— Они глупые.

Но очень тихо, чтобы не вызвать бурю. Как раз в это время мимо палатки прошли женщина и мальчик с одинаковыми светлыми волосами. Они несли в тазиках грязную посуду. Женщина взглянула на нас, улыбнулась и что-то сказала.

— Добрый вечер! — отозвались хором папа с мамой.

Мальчик тоже посмотрел в нашу сторону. Это был мой ровесник, возможно, немец, и их палатка стояла в двух шагах от нашей.

— Обрати внимание, — сказал папа, — он помогает своей маме мыть посуду.

— Предложи ему поиграть в мяч, — добавила мама.

На меня уставились родители, на меня уставилась сестра, на меня уставились соседи по кемпингу и даже собака сторожа. Вся земля ждала момента, когда я пойду играть в мяч с маленьким немцем. Я пожал плечами, поддал мяч ногой и, недовольно бурча, направился к соседней палатке.

По тому, с каким вызывающим видом стоял мальчишка, я понял, что он меня ждет. Я ударил по мячу. Он его с лёгкостью остановил. Совершенно точно, он идиот, но неуклюжим его не назовёшь. Матч начался.

Через десять минут я забыл о «погружении в языковую среду» и получал удовольствие от игры. Светловолосый мальчик вдруг задержал мяч ногой, ударил себя в грудь и крикнул:

— Никлаус!

Или что-то типа того. Я понял, что это он знакомится. Я тоже ударил себя в грудь и в шутку крикнул:

— Я — Тарзан!

Мой новый товарищ был серьёзным ребёнком. Он повторил:

— Ятазан.

Он явно собирался погрузиться в языковую среду. Он второй раз повторил: «Ятазан». Мне не так уж и нравилось мое имя, и я решил, что «Ятазан» вполне сойдёт на август вместо «Жан-Шарля».

Мы сели на траву. Мне в голову пришла мысль, что трудно дружить с кем-то, кто ни слова не понимает на том языке, на котором говоришь ты. Мой друг Никлаус сорвал цветок и сказал что-то типа «флур» или «флаур» или даже «флавер». Из вежливости я повторил. Он рассмеялся. Наверняка я не так произнёс. Он сделал мне знак назвать цветок на моем языке.

Что произошло в этот момент в моей голове? Мне вдруг показалось глупым назвать цветок «цветком», хоть я и знал, что он именно так и называется. И я сказал:

— Шпрут!

Никлаус повторил:

— Шпрут.

Он наверняка хорошо учился в школе. Я покачал головой, показывая, что он произносит неверно. И исправил;

— Шпру-ут!

Никлаус повторил. Внезапно охваченный каким-то помешательством, я показал дерево:

— Трабён!

— Трабён, — сказал Никлаус.

Затем, чтобы лучше усвоить новые слова, он повторил:

— Шпруут, трабён.

Я одобрительно похлопал в ладоши. И указал в сторону палатки:

— Шрапати.

— Шрапати, — как примерный ученик, откликнулся Никлаус.