— А-а-а-а-а-а!! — Нет. Это не так больно. Это еще больнее!
— Ты чего? — Жрец смотрел на меня круглыми глазами, зажав в кулаке тонкую длинную прядку абсолютно белых волос. Надо же, а я и не заметил, как мои волосы окончательно потеряли цвет.
— Чего-чего… Больно! — Пожаловался я и потер пострадавшую макушку.
В глазах сильфа промелькнуло понимание.
— Парень, ты измененный?
— Угу, — кивнул я. А как меня еще назвать? Не человеком же? Да и причислить меня к какой-нибудь одной нечеловеческой расе невозможно.
— По своей воле? — Продолжал допытываться жрец. Я отрицательно помотал головой и выразительно щелкнул пальцами по невидимому ошейнику. Конечно, этот жест могли растолковать не так, слишком уж он… неоднозначный, но сильф все понял правильно.
— Кто? — Рыкнул он.
Я тяжко вздохнул и тоскливо поглядел на жреца. И как я ему объясню, если Госпожа прямо сказала: попробуем сказать, откуда у нас ошейник — не сносить нам головы, причем в прямом смысле. Если честно, я и сам не понял, отчего вдруг решил признаться жрецу в том, что я раб. Просто он вызывал у меня безотчетное доверие.
— Ясно, — вздохнул в ответ он. — Не можешь сказать? — Мой кивок. — Ну что ж, тогда…
Сильф свернул отрезанную прядь в колечко и опустил в ту же чашу, куда несколькими минутами ранее полетел медальон. Вытянул над чашей руку и пропел несколько слов на непонятном языке.
Полыхнуло так, что я подумал, что ослеп. Проморгавшись, я недоуменно воззрился на жреца.
— И что это было? — поинтересовался я.
— Жертва принята, — практически пропел жрец, выудил медальон из чаши и надел мне его на шею. — Это что? — Сильф подцепил пальцем цепочку, на которой висел золотой крестик. Госпожа почему-то позволила мне его оставить. — Я чувствую в нем силу, но какая она — сказать не могу. Откуда у тебя это, парень?
— Мама подарила, — честно признался я, напрягшись. Неужели заставит снять? Нет уж, я скорее медальон сниму, чем крестик. В конце концов, это единственное, что осталось у меня из родного мира.
— А… — понятливо протянул жрец. — Тогда понятно. Материнские чувства всегда являются самыми сильными. Скорее всего, это амулет на удачу.
Не буду его разочаровывать. Хотя, может, действительно, на удачу. Я же еще не умер от всех этих экспериментов.
Жрец развернулся и повел меня к выходу. Как, и все? Никаких проповедей, заповедей и иже с ними? Странно…
— Наш бог сам берет от посвященных ему то, что требуется. Жрецы лишь служат посредниками. — Не оборачиваясь, бросил сильф.
Ну вот… Опять я говорю вслух. Нет, сейчас я отловлю Элли и потребую, чтобы он сводил меня на рынок. Куплю себе кляп! А лучше два.