В Австрии, чьим правителям не хватало военного опыта, развивался несколько иной институт, так называемый Королевский военный совет, который включал правителя и группу людей с опытом действительной военной службы. Этот совет разрабатывал оперативные планы, то есть занимался тем, чем в сегодняшнем нашем понимании занимается Генеральный штаб.
Однако в Пруссии великий курфюрст сам был генералиссимусом и начальником штаба. Его внук, король Фридрих-Вильгельм I, заложил традицию, по которой король ipso facto[1] являлся Верховным главнокомандующим, руководящим армией на полях сражений.
При нем форма стала официальным нарядом правителя, и, тем самым, самой изысканной одеждой. Офицерская служба была привилегией аристократии. Офицер привык рассматривать себя в качестве слуги монарха, олицетворявшего собой государство, и воинская присяга, которой юнкер присягал на верность своему суверену, приобрела новую, глубокую значимость. Понимание личной преданности являлось реальной моральной основой армии. Действительно, прусских, а позже германских офицеров отличал высочайший моральный дух.
Новое государство, подобно Австрии и России, получилось милитаристским. Даже гражданская администрация перенимала военные манеры, и красноречивое тому доказательство наименование вышестоящих правительственных чинов – член военного совета (Kriegsrat). За исключением Академии наук, все образовательные учреждения служили исключительно военным целям. К примеру, кадетские школы (Ritterakademie) и Военная академия (Militärakademie) предназначались для обучения дворян. Инженерная академия (Ingenieurakademie) выпускала военных инженеров, а медицинская школа (так называемая Pepiniere) готовила полковых врачей.
При Фридрихе-Вильгельме I концепция так называемого «прусского повиновения и подчинения» стала основополагающим принципом поведения прусского офицерства, однако в те дни это не было слепым повиновением. Командир кавалерии фон Седлиц писал в мемуарах, что, когда в 1758 году в битве при Цорндорфе Фридрих Великий приказал атаковать русских пехотинцев, он ответил: «Скажите его величеству, что после битвы моя жизнь будет в его распоряжении, но пока продолжается бой, я намереваюсь использовать ее в своих интересах».
III
Великий курфюрст завещал тридцатитысячную армию своему преемнику. Фридрих I увеличил ее до сорока тысяч, а армия Фридриха-Вильгельма I составляла уже восемьдесят тысяч человек. К 1786 году, после смерти Фридриха Великого, армия насчитывала двести тысяч человек. Эти данные свидетельствуют о выходе Пруссии к концу XVIII века на уровень великой державы. Три победы, одержанные в Силезских войнах, и раздел Польши в 1772 году прибавили к владениям Фридриха Западную Пруссию и Силезию, а его победы в Семилетней войне упрочили репутацию прусской армии в Европе. Однако не военное искусство Фридриха уберегло Пруссию от уничтожения более мощными соседями.