В два часа ночи Рей показалось, что одичавшие собаки стоят у нее под окном. С грохотом покатились консервные банки, по цементной дорожке застучали когти. Проверив защелки на окнах, Рей упала в кресло Джессапа, из которого тот любил смотреть, как она раздевается перед сном. На сей раз Рей раздеваться не стала, поскольку еще задолго до рассвета поняла, что гадалка была права. В семь часов утра Рей сварила себе кофе и, наливая его в чашку, заметила, как дрожит рука. Она снова уселась в кресло и стала ждать. В семь сорок пять Рей, наконец, получила то, чего так ждала: раздался телефонный звонок. Она мгновенно схватила трубку и внезапно поняла, что не может говорить — онемела от ночного ожидания.
— Рей, ты меня слышишь? — раздался в трубке голос Джессапа.
Судя по металлическому звуку, он говорил из телефонной будки. Что ж, по крайней мере, не из женской спальни.
— Ты будешь говорить или нет? — снова спросил Джессап.
— Буду, — ответила Рей и сама удивилась своему спокойствию.
Обычно, когда Джессап ее обижал, он вел себя так, словно пострадавшей стороной был именно он.
— Вчера я не ночевал дома, — сообщил Джессап, — если ты соизволила это заметить.
— О, соизволила, и еще как, — съязвила Рей.
На Джессапа нельзя давить — Рей прекрасно это знала, однако на этот раз не смогла сдержаться. Когда ее ледяной тон был услышан в телефонной будке, Джессап пришел в ярость, поскольку считал, что быть жестоким — исключительно его прерогатива.
— Ну-ка угадай, где я нахожусь? — спросил он. — В пустыне.
Теперь была ее очередь задавать вопросы.
— Может быть, хотя бы скажешь, в каком ты штате?
— Я в Калифорнии, — заявил Джессап. — В районе Барстоу. Думаешь, только у вас жарко?
— Ты не мог бы сказать, с кем ты сейчас?
— С кем что? — переспросил Джессап.
Эта игра ему явно нравилась.
— С кем ты сейчас находишься? — настаивала Рей.
— Мне просто захотелось увидеть пустыню, — сказал Джессап. — А может быть, захотелось побыть одному.
Немного помолчав, чтобы ее помучить, он наконец все объяснил. Его наняла одна кинокомпания, которой срочно понадобился водитель. Сообщив эту новость, Джессап, по всей видимости, ожидал поздравлений.
— Ты поэтому не ночевал дома? — спросила Рей.
— Какой-то дурак решил снимать кино, а я должен их возить, — произнес Джессап. — Разве это справедливо?
В эту минуту Рей думала о том, почему ей так плохо. Может быть, из-за кофе?
— Рей, — позвал Джессап. — Ты меня слушаешь?
Тогда она все поняла.
— Домой ты уже не вернешься, — сказала Рей, — верно?
— Съемки продлятся восемь недель, и за это время мне, наверное, удастся уладить дела с продюсером. Я ведь тоже мог бы попробовать себя в режиссуре.