— Прекрасно подойдет для твоей комнаты, — шепнула Кэролин Рей, пока продавец заворачивал постер в коричневую бумагу.
Рей кивнула, вежливо поблагодарила мать, хотя знала: они с Джессапом скоро уедут и постер с картиной Моне так и останется висеть в ее опустевшей комнате.
Когда они вышли из музея, было четыре часа. Начинало смеркаться. Рей, держа постер под мышкой, сунула руки в карманы. Если бы она пошла в школу, то уже давно была бы дома и, глядя в окно, ждала бы Джессапа.
— Не знаю, почему так, но в ноябре пахнет дымом, — сказала Кэролин. — Может, я сошла с ума, но мне этот запах ужасно нравится.
Глубоко вдохнув, Рей поняла, что мать права: воздух был восхитителен. Внезапно Рей почему-то захотелось взять мать под руку, чтобы дотронуться до пальто из верблюжьей шерсти, которое Кэролин каждое лето убирала в кедровый шкаф. Но они уже подошли к машине, и Кэролин, что-то напевая себе под нос, искала в кармане ключи. Рей почувствовала тяжесть в груди и несколько раз глубоко вздохнула. Пока Кэролин открывала машину, Рей, вдыхая голубой дымный воздух, думала о том, почему ей вдруг стало жаль свою мать и почему одной прогулки по Музею изящных искусств оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя такой потерянной.
В Массачусетсе Рей видела из окна каштаны, белые звезды, облака, набегающие на луну. Здесь, в Калифорнии, из окна кухни ей была видна лишь часть улицы. Собаки не уходили, она это чувствовала. С наступлением жары их стаи бродили вокруг домов в поисках воды и костей. И точно: прижавшись лицом к оконному стеклу, Рей ясно увидела во дворе крупного черного Лабрадора. Она быстро опустила жалюзи. Ночью, в десять минут первого, Рей позвонила Лайле Грей.
— Вы с ума сошли? — возмутилась Лайла, когда Ричард передал ей трубку. — Да как вы смеете звонить мне в такой час?! И вот что я вам скажу — больше я вам гадать не буду. Вы меня поняли?
Ричард сел на постели, прислушиваясь к разговору.
— Не обращай внимания, — сказала ему Лайла. — Спи.
— Дело вот в чем, — медленно произнесла Рей, словно не слыша Лайлы, — мне кажется, с моим ребенком что-то случилось.
Лайла откинулась назад, прижавшись головой к деревянному изголовью кровати. Внезапно у нее пересохло во рту.
— Не спрашивайте меня почему. Я в этом не разбираюсь, — сказала Рей. — Просто знаю: с ним что-то не так.
— Вам нужен мой совет? — спросила Лайла.
Ее била дрожь. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Ричард повернулся на другой бок и перестал на нее смотреть. Тот неподвижный ребенок — знак на чайных листьях в чашке Рей — никак не хотел исчезать.