Подспудный детский протест против новых людей с их новыми правилами вылился таки в почти неприкрытую враждебность. Назревал серьезный конфликт, и, похоже, ни одна из сторон не собиралась идти на уступки. Глядя, как вяло возят карандашами дети, закрашивая волны небрежной штриховкой, я физически чувствовала, что лишняя здесь, что им надо обсудить что-то, а мне — нужно уйти. Чем дольше я оставалась в беседке, тем напряженнее становилась атмосфера. Предлог уйти представился неожиданно.
— А где мы её вешать будем? — спросила светленькая хрупкая девчушка из младшего отряда.
— И главное, как, — подхватила я. — Вот что, вы заканчивайте тут сами, а я сбегаю в вожатскую за скотчем.
Когда я вернулась, с пальцами, заклеенными кусочками прозрачной липкой ленты, беседка стояла пустая, а готовая газета лежала в россыпи цветных карандашей, прижатая баночками с краской, лишней, никому не нужной вещью.
Когда я клеила разрисованный ватман на одну из зеркальных стен в холле, туда заглянула Елена Степановна.
— А где старший отряд? — спросила она.
— На веранде с той стороны здания, — ответила я, отдирая от пальцев скотч. Я была абсолютно уверена, что теперь они все собрались там.
И я не ошиблась. Елена Степановна вывела и построила десяти-одиннадцатилеток, а потом, скрывшись на минуту за корпусом, пригнала оттуда старший отряд в полном составе.
Я, отступив, полюбовалась на результат коллективного труда. Результат не вдохновлял.
Через пять минут "организованной толпой" мы подошли к столовой. Маргарита Михайловна обедать не пошла.
Глава 12
Столовая. Главный повар. Пропажа отряда
Детям накрывали за длинными столами, рядами выстроившимися по всему второму этажу столовой, а воспитатели и вожатые ели за столиками, стоявшими в торце каждого ряда, но отделенными от них широким проходом. Бесспорно, это позволяло без труда следить за детьми, но и с отрядами как-то не сплачивало.
Столовая оказалась просторным, светлым помещением с большими панорамными окнами, из которых открывался изумительный вид на весь лагерь. Я подумала, что когда-то это должно было быть местом встреч и торжеств первых колонистов. Было видно, что это не здание модульной сборки, как утопающие в яркой зелени корпуса, а капитальное строение. Узкие панели из розового ракушечника, разделявшие окна на секции, были стилизованы под длинные, изгибающиеся листья водорослей. Прозрачное насквозь, словно аквариум, помещение было пронизано солнцем, чьи лучи играли на дальней, сплошной стене, отделявшей столовую от кухни. С детальной точностью там были вырезаны барельефы океанических рыб. Причудливых, похожих и не похожих на земных, крохотных, и огромных.