— Я и сейчас об этом ничего не знаю. И знать не хочу. И надеюсь, что закрою глаза, сосчитаю до трех, снова открою — и с облегчением вздохну. Все спокойно, все по-прежнему.
Ландсман проверяет рецепт Берко. Открывает глаза.
— Ага, сейчас… Если бы… Слушай, подожди минуту в машине.
— Пожалуйста, пожалуйста. Хоть час.
Десять секунд на десяток шагов по гравию парковочного участка. На счет «три» Бина уже изображает на лице радушие, она счастлива его встретить. Счет «раз» отведен был озабоченности и кокетливому беспокойству. После краткой интермедии пять секунд готовности к контакту. В случае его непротивления.
— Какого дьявола? — спрашивает Ландсман с вежливой нейтральностью. Жаль, конечно, ее разочаровывать, но…
— Два месяца тебе предстоит провести в обществе бывшей жены, — без запинки отвечает Бина. — Мужайся… А там… — Она слегка поводит ладонью.
Сразу после развода Бина отправилась на юг, на какие-то годичные курсы повышения квалификации, повышения по службе. По возвращении заняла ответственный пост детектива-инспектора отдела по расследованию тяжких преступлений в Якови, «Северной Венеции» острова Чичагова. Там нашла приложение своим талантам и опыту, исследуя периодически повторяющиеся по шаблону случаи отхода в мир иной безработных моряков-рыбаков вследствие переохлаждения при спонтанном засыпании на свежем воздухе в состоянии алкогольного опьянения. Ландсман не видел ее с похорон сестры. По сожалению во взгляде, которым Бина удостоила его колымагу, он видит, что соскользнул по социальной лестнице еще ниже.
— Не рад меня видеть, Меир? Как тебе нравится моя парка?
— В высшей степени… э-э… оранжевая.
— Надо, чтобы тебя издали замечали, — объясняет она. — Не то примут за медведя и подстрелят.
— Очень, очень эффектно. И к цвету глаз подходит.
Бина воспринимает комплимент, как будто банку с содовой, которую, как она сильно подозревает, щедрый даритель предварительно интенсивно взболтал.
— Таким образом, я заключаю, что ты удивлен моим появлением.
— Да, разумеется, очень удивлен, — спохватился Ландсман.
— Во всем виноват Фельзенфельд, — вздыхает Бина.
Опять Фельзенфельд. Сначала Шпрингер прошлой ночью, теперь… Что ж, все ясно, не такие задачки решали. Это тебе не Подольски поймать.
— Свалил, что ли, Фельзенфельд?
— Позавчера. Вчера в Мельбурн дунул, в Австралию. Там у его жены сестра.
— И теперь я, значит, твой подчиненный. — Он понимает, что это никоим образом не интриги Бины, что эта работа для нее, даже на два месяца, — существенное достижение, служебный рост. И все равно у него в голове все это не укладывается. — Да брось ты. Не может этого быть.