– Только внутрь, Мафусаил! – смеется Виндт.
– Это Под, господин доктор, – говорю я и подталкиваю его вперед. – Он хотел бы посмотреть, как я живу.
Бергер улыбается:
– Разумеется. Устраивайтесь поудобнее. Вот три сигареты, Под, фенрих мне рассказывал о вас.
Мы немного посидели на койке. Под растроганно дымит.
– Парень, – наконец бормочет он, – я и не представлял, что здесь так чисто! И такой хороший воздух… У вас и вшей нет, да? Ни одной?
– Нет, Под.
– Разве такое возможно? И фотографии, дружище? И стол…
– Хочешь такой, Под?
– Нет! – грубо говорит он. – Угомонись! – Взгляд его останавливается на моей самой большой фотографии. – «Томление юноши», – медленно, по слогам читает он. – Да, парень, – тихо говорит Под, – это подходит тебе… И нашему времени…
Внезапно он замечает вторую фотокарточку, вздрагивает и читает:
– «Поцелуй…» – Молчит некоторое время и потом тихо говорит, словно сам себе: – Ты еще не знаешь, что такое женщина, парень… Я знаю, хотя почти что забыл… О, женщина – это все, может быть всем. Она гладит тебя по волосам, и тогда все хорошо. Она кладет твою голову между своих грудей, и все забывается. Она теплая и мягкая – все это она, чего здесь нет. Если у тебя жена настоящая женщина, то больше нет никаких забот. И больше уже никакой грусти. Жизнь – полна, когда она наполненной лежит в твоих руках. С тобой уже ничего не случится, ничего… Ты вдруг вновь знаешь, где ты, кто ты и для чего ты…
Через час мы идем в деревню. Там баранина, и Под уничтожает целую ногу.
– Ах, парень, – неожиданно говорит он прежним тоном, – такая еда и вдобавок письмо – это добрый день и в Сибири, видит Бог!
Едва я прихожу обратно, как лейтенант Мерке ль подходит к моей койке.
– Хотел бы обратить ваше пристальное внимание, что посещение нижними чинами нашей комнаты нежелательно! – говорит он тихо, но твердо. Его ничего не выражающее, выхолощенное лицо с пустыми рыбьими глазами внезапно раздражает меня.
– Почему нежелательно? – спрашиваю я.
– Почему? – тупо повторяет он. – С каких пор лейтенанту требуются обоснования, когда он высказывает фенриху свои пожелания? Вас Бог обидел, сударь?.. Я протестую против подобного штатского поведения! Впрочем, меня шокировало, что вы на «ты» с личностями из нижних чинов. Это просто невероятно, сударь! Мы не желаем больше видеть ваших друзей. И не желаем больше об этом слышать!
Я горящими глазами смотрю на него. Во мне все кипит. Но я солдат, знаю бессмысленность возражений. «Глупый индюк!» – спокойно думаю я.
Он убирается. Как только койка заскрипела под ним, ко мне подходит доктор Бергер.