Однако чем ближе он подходил к дому, тем больше чувствовал, что видимо из-за жары у него что-то не совсем в порядке с головой. Скорее всего, он получил солнечный удар, вызвавший неприятные галлюцинации: и во дворе, а затем и в самом доме Витёк видел какие-то миражи, можно даже сказать - неизвестно откуда появившиеся привидения. Так, у самой двери колыхался сруб колодца, которого здесь, естественно, отродясь не было. Рядом со срубом как бы стояла на земле прозрачная деревянная колода, из которой, в древние времена наверное поили скот. Витёк пнул колоду ногой, но не ощутил ничего - нога прошила колоду как водух, а сама виртуальная колода, как стояла, так и осталась на месте.
Ну а в доме и вообще был полный отпад: Витёк увидел старинный интерьер крестьянской избы с русской печкой в углу, к тому же весь забитый призрачным, колышащимся народом. Витёк с ужасом заметил здесь какую-то бабку на печке, двух молодых баб, одного мужика и кучу полуголых детей, копошащихся на полу под ногами у взрослых. К счастью, в то же самое время и вся квартира Витька всё-таки оставалась на своём прежнем месте - все привычные вполне материальные, настоящие, не призрачные предметы: диван, телевизор, стол, стулья, комод и прочая мебель. Настоящие, материальные, твёрдые, звонкие предметы и те, колышащиеся, прозрачные, едва видимые, воображаемые, как бы накладывались друг на друга и параллельно друг с другом сосуществовали в одном и том же пространстве, в одном и том же времени. Это было просто ужасно. Этого было достаточно, чтобы окончательно свихнуться. Даже не приняв душа, Витёк рухнул на диван и закрыл глаза, надеясь после сна снова проснуться в своей нормальной квартире уже безо всяких там галлюцинаций и шизофренических видений.
Но пробуждение не принесло никакого облегчения: все эти уроды опять были тут как тут. Витёк с ужасом понял, что теперь ему, наверное, ещё долго, если не всю жизнь, придётся жить вместе с ними. К счастью, они не обращали на него никакого внимания, жили своей обособленной жизнью и даже, собственно говоря, не приносили никакого вреда, если, конечно, не считать заметного морального ущерба.
С этого дня для Витька началась новая невыносимая жизнь. Он как будто попал в какое-то общежитие, населённое тенями из далёкого прошлого, из неизвестно какого века. Эти тени, этот призрачный параллельный мир попадались ему повсюду - и во дворе, и в квартире. Вообще-то их было не так уж и много - четверо взрослых и штук пять-шесть детей, но все они ужасно раздражали Витька, хотя никак на него не реагировали и никогда не взаимодействовали с ним. Они жили своей привычной жизнью наверное какого-нибудь пятнадцатого века - изредка переговаривались друг с другом, вечно что-то работали руками, не сидели без дела даже дети. Мужик рубил, строгал, мастерил, а бабы то готовили еду, что занимало много времени, потому что у них, естественно, не было ни газа, ни водопровода, то пряли или же ткали на кустарном деревянном станке, стоявшем на улице в хилом тоже вполне призрачном сараюшке.