— Нет, что ты, у Энтиора великолепное чувство юмора, хотя больше оно подходит к категории "мрачная ирония". Он настолько любит себя, так самодостаточен и совершенен, что любую критику в свой адрес воспринимает как нелепую ошибку, которую следует как можно быстрее устранить заодно с автором, — глубокомысленно пояснила Элия и, взяв из вазы персик, начала отрезать от него по кусочку маленьким серебряным ножичком.
— И тебя это не бесит? — всерьез изумился молодой бог.
— Нет, — улыбнулась принцесса, с удовольствием слизывая с пальчиков сладкий фруктовый сок. — Такая удивительная логика поведения объясняется его божественной сутью и кровью вампира, характер формировался под сильным влиянием предопределения. А уж что получилось — то получилось, не Творцу же жалобу подавать. Но представь, как легко живется существу, нисколько не сомневающемуся в собственном совершенстве и исключительности, в том, что оно и есть центр вселенной. Он никогда не упрекает себя за какие-то ошибки, всегда найдется кто-нибудь, ответственный за его огорчения, а любовь к самому себе вечна, так что Энтиор всегда будет счастлив просто самим фактом существования себя великолепного.
— Да-а-а, — только и сумел протянуть Элегор, с трудом осмысливая такую потрясающую жизненную позицию. — Нам до такого никогда не дойти.
— Вот я и утверждаю, что мой любимый брат — явление уникальное, — улыбнулась с едва уловимой иронией принцесса, давя языком кусочек фрукта. — И, по его мнению, те букашки, которые стремятся его критиковать или причиняют ему какие-то, пусть даже самые незначительные, неудобства, достойны только одного — смерти.
— Так что, на Оскара опять открыт сезон охоты? — уточнил герцог, пощипывая виноград.
— Нет, — покачала головой принцесса. — Я дала понять, что мне эти вирши нравятся, и я буду весьма недовольна, если не появится их продолжения по причине перехода автора в следующую инкарнацию.
— И твой самодостаточный брат последует этому предупреждению? — спросил молодой бог.
— Да, он не захочет ссориться со мной именно потому, что я понимаю его, как никто другой, — кивнула принцесса и потянулась за грушей. — Так что, мальчики, можете спокойно продолжать свое черное дело, подрывающее уважение населения к членам королевской фамилии. Давно я так не смеялась.
— За это надо выпить! — ухмыльнулся Элегор и, притянув к себе со столика рядом очередную запыленную бутылку, похвастался: — Новое вино. Я назвал его "Поцелуй солнца".
— Вызнав все о своем недруге, вы решили отравить меня, герцог? — съехидничала богиня.