Король, уевший сынка, излишне распустившего язык, с ехидной усмешкой встал и выбрал на столе карту.
— Брудершафт! — радостно провозгласил Лимбер, довольный выпавшим жребием, показал карту всем и бросил ее назад, в центр круга к уже отыгравшим.
Правда, для не исполнившего обета напиток должен был выбрать круг игроков, но даже это не слишком расстроило короля, ведь кошачьей мочи на столе не было. Зеркало же имело право взять любую бутылку по собственному вкусу.
Пошептавшись, детишки мстительно избрали для отца двухлитровую бутылку самого крепкого пойла под зловещим названием "Темный огонь Мэссленда", чудом затесавшегося в батарею престижных вин Лиенского производства. Об этом вежливо оповестил дядю душка Лейм, делегированный массами из соображений личной безопасности.
Король только хмыкнул и принял из рук племянника емкость лилового цвета, думая о том, что, к счастью, никто не додумался притащить на игру еще и пятилитровую бутылку злополучного "Огонька". Такой дозы не выдержал бы без ощутимых последствий даже богатырский организм его величества.
Нрэн, как всегда, остановил свой выбор на одной из своих любимых кислятин из разряда "сухое, белое".
Двое лоулендских богов, вернее, их луженые глотки и желудки самоотверженно справились с "самой трудной" картой колоды, сглотнув спиртное словно водицу, и разошлись по местам. Пустые бутылки отправились в ящик под большим столом к уже ожидающим их товаркам.
"Отстрелявшийся" король плюхнулся на стул и изрек, не удержавшись от злорадной шпильки:
— Вот пришла и твоя очередь, об обете нам рассказать, наследничек.
— Конечно, папа, — смиренно согласился Рик, понимая, что "первый тур" отец выиграл, ведь на его стороне был гораздо больший опыт перепалок. Но сдаваться принц не собирался, а потому собрался с силами и забацал речь: — Я обещал не заключать сделок все Новогодье, но коварные происки могущественных врагов с Верхних Уровней, поставившие под угрозу безопасность нашего великого суверенного королевства, благополучие семьи и жизнь моей возлюбленной бесценной сестры, вынудили меня нарушить священный обет. Жертвуя своей клятвой во имя высокого долга, я героически заключил ряд контрактов на поставки и изготовление зеркал Марлессина.
— Бессовестный ворюга, ты стащил лучшие фразы из моей речи, — искренне возмутился Лимбер под смешки детей.
— Ага, — покаянно согласился рыжий. — А что мне оставалось делать? Все лучшие оправдания оказались в твоем выдающемся монологе, настоящем произведении высокой речи. А я в риторике не силен, вот незадача, крупный недостаток для наследника престола.