Тяжелое молчание воцарилось за столом. Соратники понимали правоту его слов, но инстинктивно противились им, хотя и догадывались, что вряд ли что можно изменить. А лишние десять миллионов баксов кому же помешают?
– А как же Володя? – первым нарушил молчание Столбовский. – Ты ставишь родного брата...
– Куда? – резко спросил Борисов. – Он сам испугался, страдал, думая, как объясняться с заказчиком. Если они здесь пытались напугать его жену, ты же сам про это толковал, Илья...
– А это они? – спросил Столбовский.
– Да. Там ему могут грозить более серьезные проб–лемы. Я не хочу этого. Заказывали – нате, получите. Он чист перед ними, а я – перед братом. Все мы – чисты.
Гавриленко встал со своего стула, ходил возле стола, мрачно усмехаясь.
– Ты веришь, что ЦРУ разгуливает по Москве с дробовиками и палит в окна в красивых американок? – спросил он.
Тут Столбовский впервые за последние дни не согласился с ним.
– Вадик, если есть бабки, не надо самим гулять по Москве с дробовиками, наших таких гуляк найти несложно. Стас, но как мы Володе все объясним, чтобы он был уверен... Про погоны ему говорить, как я понимаю...
– Не надо, – решительно сказал Борисов. – Криминал угрожает нашим родственникам. А это не шуточки, если принять во внимание, что даже обратиться за помощью официально нам трудно. Детали же разглашать нельзя. И мы решили – отдаем все как есть заказчику. Пусть сам разбирается.
Гавриленко плюхнулся на стул, презрительно хмыкнул.
– А если допрут, в чем фишка, кого отстреливать начнут?
– Вадик, фишка тут может быть только в одном. Выход на важные серверы фиксируется, информация в случае прорыва идет серьезная, но нужная только одной стороне. Которая подверглась атаке, – усмехнулся Столбовский. – Ну и кого это интересует? Мы мирные люди. Полез – получи. А понять, правда это или деза, очень сложно.
– Чекисты хреновы... – усмехнулся Гавриленко.
Еще полчаса они решали, как говорить с Владимиром, чтобы он не заподозрил ничего странного. Пришли к выводу, что все они затерроризированы звонками криминала, но были и странные звонки, с акцентом. И решили – да хватит хитрить, в конце концов, они создали охранную программу, а то, что ее можно использовать в прямо противоположном смысле, – так их это не интересует.
Столбовский и Гавриленко ушли восстанавливать программу. Столбовский, несмотря на ранение, готов был работать, уже проникся идеей, которая сулила большие деньги. Раз тут нет проблем для его страны, так работаем! Чего ж тут еще думать? Гавриленко еще хмурился, но уже согласен был с жаркими доводами товарища.