Верна изогнула бровь.
— Мне всегда хотелось знать, почему тебя тогда назначили членом суда, Дульчи.
Сестра Дульчи судорожно сглотнула.
— Потому что я учила ее.
— Вот как? — Верна прищелкнула языком. — И где же, по-твоему, девушка научилась приворотному заклинанию?
В лицо сестры Дульчи бросилась краска.
— Нам так и не удалось выяснить это точно. Вероятно, у своей матери. Матери частенько учат дочерей таким вещам.
— Да, я слышала, но мне трудно судить. Моя мать не владела даром, я получила его через поколение, от бабушки. Но твоя мать, если я правильно помню, даром обладала...
— Обладала. — Сестра Дульчи поцеловала кольцо на пальце: жест, который сестры делают часто, но почти никогда — на людях. — Уже поздно, аббатиса. Нам не хотелось бы отнимать у вас время.
— Что ж, тогда спокойной ночи, — любезно улыбнулась Верна.
Сестра Дульчи чопорно ей поклонилась.
— Как вы велели, аббатиса, завтра я приведу к вам эту девушку и молодого волшебника — после того, как посоветуюсь с сестрой Леомой.
— Вот как? — приподняла бровь Верна. — Теперь сестра Леома выше рангом, чем аббатиса, да?
— Конечно, нет, аббатиса, — вспыхнула сестра Дульчи. — Просто сестра Леома просила, чтобы я... Я просто подумала, что вы захотите, чтобы ваша советница знала о вашем решении... Чтобы оно не застало ее... врасплох.
— Сестра Леома — моя советница, сестра, и я сама сообщу ей о принимаемых мною решениях — если сочту нужным.
Феба поворачивала свое круглое личико от Верны к Дульчи и обратно, ловя каждую реплику, но помалкивала.
— Я сделаю все, как вы желаете, аббатиса, — сказала Дульчи. — Пожалуйста, простите мое... излишнее рвение... Я только хотела помочь.
Верна пожала плечами, едва не уронив при этом кипу бумаг, которую держала под мышкой.
— Разумеется, сестра. Спокойной ночи.
Приемная опустела. Бормоча себе под нос ругательства, Верна вернулась в кабинет и шмякнула бумаги на стол рядом с теми, которые еще не успела просмотреть. Милли яростно скребла грязь в дальнем углу, где ее никто не заметил бы в ближайшую сотню лет.
В тишине, нарушаемой лишь шорохом тряпки и бормотанием уборщицы, Верна подошла к книжной полке и пробежала пальцем по древним кожаным переплетам.
— Как поживают твои старые кости, Милли?
— Ох, лучше не спрашивайте, аббатиса, а то опять начнете терзать меня, пытаясь излечить то, что не лечится. Годы, знаете ли. — Милли подвинула коленом ведро и перешла к следующему участку ковра. — Все мы стареем. Должно быть, сам Создатель позаботился, чтобы нельзя было излечить человека от старости. Впрочем, здесь, во Дворце, время, что ни говори, бежит куда медленнее. — Высунув от усердия кончик языка, она старательно терла ковер. — Да, Создатель милостиво даровал мне больше лет жизни, чем я надеялась.