— От кого ты услышал, что он привозит свою команду?
— От мастера Финча.
— Уоррен, я послала тебя на конюшню узнать о пропавших лошадях, а не для того, чтобы ты обсуждал джа-ла!
— Мастер Финч — завзятый болельщик и так радовался сегодняшнему открытию сезона, что я позволил ему немного порассуждать на эту тему, чтобы выудить нужные тебе сведения.
— И выудил?
Они остановились под вывеской, вырезанной на каменной плите. Она гласила «Бенсент и Спрул».
— Ага. В промежутках между рассуждениями о том, сколько ударов кнутом получит та или иная команда, он сообщил, что лошади исчезли довольно давно.
— Готова поспорить, сразу после зимнего солнцестояния.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Уоррен заглянул в окно.
— И ты бы выиграла. Исчезли четыре лучших лошади, хотя упряжи — лишь два комплекта. Финч по-прежнему разыскивает коней и клянется найти, но упряжь, по его мнению, просто украли.
Из-за двери Верна слышала удары, будто кто-то забивал гвозди.
Уоррен отошел от окна и оглядел улицу.
— Похоже, хозяев этого заведения не интересует джа-ла.
— Отлично. — Верна завязала под подбородком шаль и толкнула дверь. — Тогда пошли послушаем, что нам скажет могильщик.
Свет в крошечную пыльную комнатенку проникал лишь через выходящее на улицу грязное окошко и открытую заднюю дверь. Но его вполне хватало, чтобы разглядеть проход между кучей каких-то рулонов, грубыми деревянными скамьями и простыми гробами. На одной стене висели ржавые пилы и топоры, у другой стояли сосновые доски.
Богатые люди обращаются в похоронные конторы, где им помогают подобрать резные гробы для их незабвенных усопших. Беднякам усопшие родственники не менее дороги, чем богачам, но первым в отличие от вторых приходится больше думать о пропитании для живых, поэтому они вынуждены прибегать к услугам обычных могильщиков, которые сколачивают им простые деревянные домовины и роют могилу.
Уоррен с Верной на мгновение задержались у двери, которая вела в маленький внутренний дворик, заваленный досками и зажатый со всех сторон стенами соседних домов. Посередине двора стоял нескладный босоногий мужчина в сильно поношенной одежде и точил лопаты.
— Мои соболезнования в связи с постигшей вас утратой, — серьезно и на удивление искренне произнес он, прерывая свое занятие. — Ребенок или взрослый?
— Ни то, ни другое, — ответила Верна.
Мужчина сочувственно покивал. Он был безбород, но выглядел так, будто бреется исключительно редко и отросшая щетина вот-вот превратится в бороду.
— Подросток, стало быть? Если вы мне скажете, какого роста был покойный, я подгоню по размеру один из гробов.