Неожиданное просветление воздуха побудило его поднять голову, и он увидел, что солнце наконец стало одолевать туман. То здесь, то там клинки лучей разрывали белесую пелену и в некоторых местах прорубали в ней длинные клинья.
— Катон!
— Да, командир?
— Встанька вон на ту кочку. Погляди, не приметишь ли где хоть одно хреново деревцо.
Он указал на заросший мхом бугорок, и Катон нехотя повиновался. Осторожно задрав правую ногу над кочкой, он стал пробовать, выдержит ли она его вес.
— Поспеши, парень! — с досадой поторопил его Макрон. — Не бабу щупаешь, не тяни.
Разведя руки, Катон оторвал от земли левую ногу и медленно выпрямился. Опора, как ни странно, держала, и он вытянул шею, вглядываясь в болотную даль. Тропа впереди делалась еще уже и, сбежав с островка, исчезала во мгле. Было ясно, что повозку по ней дальше не протащить, однако Макрону это могло не понравиться.
— Видишь что-нибудь, что походит на рощу?
— Никак нет, командир.
— А что вон там?
Макрон указал на открывшуюся в тумане промоину, где что-то чернело.
— Мне не разобрать, командир.
— Ну так протри свои хреновы зенки!
Катон прищурил глаза, но рассмотреть деталей не мог, а промоину вновь стало заволакивать блеклым туманом. Чтобы успеть увидеть хоть что-нибудь, юноша инстинктивно подался вперед и, потеряв равновесие, шлепнулся на тропу с распростертыми, словно крылья, руками. Шлепнулся основательно, так что не сразу смог набрать воздуху в грудь.
— Все в порядке?
Макрон наклонился, чтобы помочь ему встать на ноги.
— Да, командир.
— Знаешь, Катон, — Макрон поджал губы. — Попадались мне на моем веку недотепы, но ты…
— Это не я, командир. Просто опора ушла у меня из-под ног.
— Понятно. Сама ушла, значит.
Макрон повернулся и посмотрел на коварную кочку. Олух ногой сбил с нее полосу мха, обнажив слой трухлявой, покрытой плесенью древесины.
— Видишь, командир? — продолжил задетый за живое Катон. — Тут все прогнило. Вот я и… — Он внезапно осекся, с секунду молчал, потом наклонился и принялся обдирать с кочки мох.
Макрон усмехнулся.
— Ладно. Я тебе верю.
Катон, проигнорировав замечание, продолжал счищать мох. Через какое-то время стало ясно, что под зеленым покрытием прятался насквозь прогнивший пень. Юноша огляделся и на коленях пополз к другой кочке, которую уже много быстрей ободрал, обнажив еще один пень, чуть поуже. Он поднял голову и с торжествующим видом воззрился на центуриона:
— Итак, командир?
— Что итак, дурик?
Конечно, юнец этот отличался от прочих. Он и книжки читал, и мозги у него малость свихнуты, однако подобное поведение даже для него было странным.