Выбравшись из походной кровати и натянув тунику, легат сел за письменный стол. Там на серебряном изящном подносе уже дымилась чаша вина, подле которой лежал кусок вымоченной в оливковом масле лепешки, и Веспасиан с удовольствием принялся за еду, пробегая глазами последние донесения и подписывая необходимые документы.
Наконец очередь дошла до журнала ночных дежурств. Патрули, как и ожидалось, никаких признаков Тогодумна в тылу легиона не обнаружили, и теперь их редкая сеть переместилась на северо-запад. Исчезновение вражеского войска весьма озадачивало, если, конечно, оно вообще существовало, а не являлось плодом воображения разведчиков, возбужденных высадкой на незнакомую землю. Последнее казалось вполне вероятным, однако Веспасиан был слишком осмотрителен, чтобы принять желаемое за действительное и сбросить со счетов даже тень возможной угрозы. Вот почему он оставил до неопределенного времени действенным свой приказ об усилении караулов. Солдаты ворчат? Что ж, пускай поворчат. Лучше быть недовольным, чем мертвым. Кстати, надо бы вложить ума и Вителлию. Ему поручено координировать действия патрулей, а он сам умчался в разведку, да еще прихватил с собой вспомогательный конный разъезд. Вот и думай, где его теперь носит. Наверняка заблудился в потемках и наделал от страха в штаны.
Покончив с бумажной возней, Веспасиан вызвал оруженосца, и тот принялся облачать его в боевые доспехи. Пока раб подтягивал ремни и застегивал пряжки, легат стоял совершенно недвижно. Блуждающий взгляд его вдруг упал на складень с камеями. Веспасиан недовольно нахмурился. Строгий профиль жены и по-детски курносая мордочка сына пробудили в нем чувство вины. В последнее время, захлестываемый прорвой забот, он забыл и думать о них, а ведь Флавия с Титом — это все, что есть у него в этой жизни. Подумав так, Веспасиан, с внезапной остротой ощутил, как сильно они ему дороги. Прошло всего десять дней с тех пор, как он проводил их в дорогу, однако теперь казалось, что разлука длится уже целую вечность. И может продлиться до бесконечности, если римлян ждет партизанская затяжная война. Пройдут годы, прежде чем Веспасиан снова увидится с ними. Тит уже будет не смешным, задиристым малышом, а совсем ему незнакомым подростком. Что же до Флавии… то, безусловно, переменится и она. В волосах заблестит серебро, а вокруг глаз и рта лягут морщинки? Веспасиану вдруг мучительно захотелось обнять и утешить ее. Он поморщился, не понимая, отчего у него щиплет в глазах, потом быстро сморгнул, сдерживая набежавшие слезы.