— Может быть? Это все, на что я могу надеяться? Влезть в драку, дать себя измочалить, а потом ждать, что решит этот Пульхр? А вдруг он надумает колотить меня дальше?
Пиракс пожал плечами.
— Вот спасибо! Вот уж помог так помог.
— Я просто сказал тебе, как обстоят дела, сынок.
Катон покачал головой.
— Должен быть какой-то другой выход. Какой-нибудь способ разобраться с ним без прямой схватки.
— Может быть. — Пиракс снова пожал плечами. — Но только, что бы ты ни затеял, не тяни с этим, пока над тобой не стал потешаться весь легион.
Катон растерянно заморгал.
— А меня что, держат за труса?
— А ты чего ожидал? Такое создается впечатление.
— Но я не трус.
— Спорить не буду. Может, и так, раз ты утверждаешь. Но лучше тебе это доказать.
Дверь открылась, и с ледяным порывом ветра в столовую вошло несколько легионеров. Пляшущий свет жаровни позволил рассмотреть их лица; все были из другой центурии. Они огляделись по сторонам, потом демонстративно сели на лавку в дальнем конце помещения. Пиракс быстро допил свое вино и встал.
— Мне пора.
— С чего бы? — удивился Катон. — Вина еще много.
— Верно. Но мне нужно думать о своей репутации, — сухо сказал Пиракс и прибавил: — Помни, что я сказал, не тяни.
Пиракс ушел. Катон уставился в свою чашу, а когда поднял глаза, то поймал взгляд одного из забредших в столовую чужаков. Тот тут же потупился и повернулся к товарищам, но Катону уже было ясно, зачем они здесь. Парни явились полюбоваться на невиданную диковину. Труса, назначенного на пост храбреца.
Он встал, надел плащ и торопливо вышел на плац. Щеки его обжег легкий морозец, ночное небо затягивали тонкие, опушенные лунным сиянием облака. На какой-то миг их красота отвлекла Катона от горестных размышлений, но потом перед его внутренним взором снова встал Пульхр. Он помрачнел, вполголоса выругался и зашагал к штабному крылу.
Пульхр Пульхром, однако он был отнюдь не единственной его заботой. Если все дни Катона занимала безжалостная муштра, то большинство вечеров ему приходилось проводить в кабинете Макрона, где под началом Пизона он начал мало-помалу вникать в жизнь небольшого армейского подразделения с канцелярской ее стороны. Старый служака ведал перепиской центурии, счетными книгами и послужными списками легионеров. Последние заводились на каждого из солдат, и туда заносились все сведения о них. Эти списки пестрели заметками о болезнях, перенесенных тем-то или тем-то бойцом, и о ранениях, полученных им в походах, а также об отпусках, краткосрочных и длительных, о боевых наградах, о поощрениях и дисциплинарных взысканиях, о вычетах за питание и т. д. и т. п.